Злой дух Ямбуя (сборник) - стр. 31
– Не уходи, Лангара, еще есть разговор.
Старуха недоверчиво приостановилась.
– Говори, да не трать по-пустому слова. Карарбах на Ямбуй не пойдет, – отчеканила она.
– А если я отдам тебе Загрю?
– Загрю?! – обрадовалась Лангара, делая шаг в мою сторону. – Отдашь Загрю?.. – Но вдруг осеклась и ушла тихими, неуверенными шагами.
Павел поджаривал на углях вяленое мясо.
– Слышал? – спросил я у него. – Их на Ямбуй и калачом не заманишь.
– Пожалуй, и не стоит уговаривать. Не дай бог что случится, тогда вина на нас ляжет, – ответил он.
Утро расточает пурпур, золотит холодное болото, марь и могучие крылья беркутов, парящих в вышине.
Лучи яркого света обнимают землю и нежным прикосновением будят горы, леса, прогоняют туман, скопившийся на дне широких падей.
Легкий, почти прозрачный дым окутывает чумы, откуда доносятся крики детей, стук посуды и говор.
Из перелеска подходят олени. Животные шарят по стоянке в поисках солонцов и ложатся на землю.
А ручей под притихшим осинником шумит, плещется, зовет. От него тянет прохладой и запахом свежей травы, смешанным с запахом увядающих листьев.
– Через пять минут связь со штабом, будете что передавать? – спрашивает Павел, присаживаясь рядом со мною.
– Я вот о чем думаю: нас двоих мало, чтобы серьезно заняться расследованием на Ямбуе. Надо вызвать еще кого-нибудь из надежных ребят. Может, ты посоветуешь?
– Если техник Гриша Коротков близко работает, надо просить у него Елизара Быкова. Уж этот не подведет. Да и охота повидаться с ним. Мы ведь из одного села.
– Хорошо, запиши радиограмму: «Штаб. Плоткину.
Помимо Петрика и Евтушенко, районе Ямбуе бесследно исчезли два эвенка при тех же загадочных обстоятельствах. Положение серьезнее, чем предполагали. Желательно отправить в мое распоряжение десятника Елизара Быкова с проводником-охотником, знающим район Ямбуя. В крайнем случае вместе с Быковым кого-нибудь другого, опытного. Еще раз предупреждаю: всем подразделениям оставаться до полного завершения работ. Возможно, все будут привлечены к розыску погибших».
Иду к ручью умываться. Из-за лохматых вершин лиственниц выползло красное, как от натуги, солнце. Слепит глаза. Как приятно тепло первых солнечных лучей!
Горстями бросаю в лицо, на грудь текучий хрусталь студеной воды. До чего же она колючая, обжигающая, сразу снимает сонливость.
Меня встретила Лангара.
– Мы сегодня ходить будем вашей тропой, потом завтра свернем на свою.
– Очень хорошо! – обрадовался я. – А старик знает, где будем ночевать?
– На земле останется след наших оленей, он приведет его к старому чумищу пастухов, куда мы идем.
– Не заблудится?
– Старик не знает такого слова – заблудится!
– Но почему ты сразу не сказала ему, где ночевать будем?
Лангара поморщилась.
– Я ему не дала чайника, без чая он нигде ночевать не останется, не беспокойся. А есть захочет – скорее найдет прямую тропу к чуму. Голод укоротит дорогу.
– Тогда зачем же ты так мучаешь Карарбаха?
– Не мучаю. Так он сильнее беды, сильнее голода, другим от него польза и долго проживет. А его не будет – кто с оленями останется? Дети в интернате учились, книжки читают, много всякого разного знают. А вот чтобы сердце болело за стадо – этому не научили их. Как они останутся с оленями, куда потянут тропу без старика? Не знаешь? То-то!..