Зловещий рубеж - стр. 22
Он больше не боялся, что его услышат немцы. В воздух взлетели сигнальные ракеты, и сразу же все вокруг наполнилось звуками орудийных залпов, канонадой зениток, стрекотом пулеметов, воем снарядов. Грохот выстрелов звучал все сильнее и сильнее, вибрируя в воздухе, так что земля и небо раскачивались и, казалось, сейчас обрушатся на голову. Наступление Красной армии во всю мощь прокатилось по линии укрепления немцев вдоль береговых постов. Началось наступление с мощного артобстрела важных для немцев укреплений, данные которых удалось получить разведчикам. Дальше на поле боя ворвались танки, за которыми следовали солдаты с винтовками и автоматами. Ошарашенный противник принялся поливать беспорядочным огнем невидимые из-за тумана советские войска, которые так неожиданно появились со стороны Днепра. В воздухе с визгом пролетали осколки шрапнели, стучали пули, рвались с пронзительным воем артиллерийские снаряды. Пехота замерла, залегла в окопе. Каждый старался найти яму поглубже, чтобы воющий огненный смертельный шквал не разорвал тело на кровавые куски.
И они поползли. Мальчишка сначала отклонял лицо от грязи, но потом зачиркали выстрелы, макушку больно обожгло. Гришка набрал воздуха и вжался лицом прямо в застылую почву до самых висков, прополз, пока в груди не заболело от недостатка воздуха. Вынырнул на секунду – вдохнуть и взглянуть на цель перед собой – и снова утопил лицо в стылых сухих комьях грязи. Впереди двигались черные ориентиры – сапоги Карпова. Гришке казалось, что они ползут уже много часов. То и дело земля под ним вздрагивала от взрывов, в воздухе прокатывались волны выстрелов, от грохота взрывающихся бомб, что сбрасывали истребители с неба на вражеские укрепления, закладывало уши. Иной раз от близких разрывов худенькое мальчишеское тело подбрасывала, словно легкий камушек, содрогающаяся земля, а затем присыпала комками смерзшейся грязи. Паренек сжимался от ужаса. Пламя, вспышки, визг, свист не прекращались даже на секунду. Он скулил, но полз и полз, не отрывая взгляд от черных каблуков кирзачей Карпова. Стоило ему лишь неловко приподнять таз от земли чуть выше или неуклюже вытянуть шею, как чиркающие без остановки в воздухе пули обдирали кожу, оставляя жгучий саднящий след.
Наконец впереди выросла серая глыба блиндажа, откуда из бойниц долбили из противотанковых ружей. Еще несколько метров, и Гриша услышал сквозь орудийный грохот крики немецких солдат. К блиндажу они подползали сбоку, чтобы легче подобраться к входу и закидать его гранатами. Карпов вытянул руку со связкой гранат, но второй рукой сорвать чеку не успел. Одна из чиркающих пуль впилась в локоть. Хлынула кровь, рука мужчины сразу безжизненно повисла. Владимир ухватился левой рукой за связку гранат, намереваясь зубами выдернуть чеку, как что-то черное обрушилось ему прямо на спину. С бруствера сиганул на спину рядового крупный немец в шинели. Один взмах штыкового ножа, и черные пятки сапог затрепыхались в смертельных конвульсиях. Гриша замер с приоткрытым ртом, он как завороженный наблюдал за толстым немцем. Вот голова в глубокой каске повернулась назад, и фашист увидел его, мальчишку в солдатской шинели, перепуганного и застывшего в ступоре. В воздухе мелькнул серо-зеленый рукав шинели и нож с алыми пятнами крови Карпова. При виде елозящих по земле сапог умирающего Володи, от тошноты, подступившей к горлу из-за пугающе ярко-алой крови бойца, Гришка сам не понял, как вскочил в полный рост, бросился мимо толстяка к земляному валу. Толстяк попытался было его остановить, протянул руку, но парнишка уже перекатился через вал и кубарем влетел прямо к входу из бетонных плит. Кажется, его жалили, кусали пули, но он отмечал это лишь краешком сознания. «Быстрее, быстрее… не подвести… кровью, кровью…» – стучали в голове обрывки мыслей. Гришка приподнялся, выхватил связку, выдернул чеку и как был, на полусогнутых ногах, ввалился внутрь блиндажа. Он успел еще повернуться и увидеть, как толстый фриц с криком сунулся за ним и тут же отшатнулся назад при виде замершей тощей руки с тяжелой связкой фугасных зарядов. И тут все взлетело вверх. Серый потолок блиндажа развалился на куски и ударил в лицо Грише. С металлическим лязгом стукались об стены и пол части ружей и пулеметов, даже толстый немец нелепо выгнулся назад и взлетел над земляной стеной, словно жирная гусеница. Парнишку подняло волной взрыва, протащило через обломки бетона вверх, к небу, и вдруг он полетел обратно, больно ударившись о землю. Опять жесткими ледяными комьями посыпалась земля, так что мир исчез под ее черным слоем. Только один глаз у парнишки смотрел из-под земляной толщи и кусков бетона. Смотрел радостно на голубое небо, вдруг вынырнувшее сквозь клочки тумана. «Успел!» – ликующе подумал Гриша и умер.