Злое наследие - стр. 25

Пряча усмешку, Роннар обратился к жене крестьянина, вставшей над его изголовьем с умильно-страдальческим выражением лица.

– Пить ему надо меньше, и ты правильно делаешь, что не позволяешь. Всё будет нормально, через пару дней он уже сможет работать… Ну, где нам можно ложиться?

На стол знахарю и его спутнику поставили и рулет с телятиной, и масленую кашу, и огромного угря, и даже целый каравай хлеба в пятнышках угольков, приставших к корке. Прислуживали гостям дочки хозяина, сама хозяйка приносила им эль, потому что её дочки по слабости ручек полный кувшин запросто могли грохнуть об пол.

Однако такой тёплый приём не говорил о том, что гостей действительно восприняли тепло, или хотя бы поверили, что они достойны доверия. Как же, жди: спать в доме им не предложили, уложили на сеновале, как чужих, разве что выдали тёплые одеяла, но тоже из последних, которые не жалко. Недоверие к людям, которых видишь первый и последний раз, было, в общем, понятно. И не обидно, потому что путешественников всё устраивало. Уж лучше тут, на ароматной сухой траве, где свежо и просторно, чем в тесной и кисло-смрадной избе, пропитавшейся испарениями тел трёх поколений крестьянской семьи.

– А ты молодец, – зевая, одобрил Аригис. – Неужели действительно поставил ему на место вывернутые позвонки? Уверен, что мужик завтра не кликнет родственников и друзей, чтоб те намяли нам бока?

– Конечно, завтра будет видно. Но пока уверен, что всё нормально. Завтра мужик сможет разогнуться.

Думаю, теперь ему будут мешать работать только любовь к горячительному и лень. Вообще случай-то простой…

– Где ты научился лекарскому делу? М?

– Да там же, где и всему остальному. Во сне.

– Мда?.. Так, а почему мне на лекарскую тему ничего не снилось? И другие поборники что-то о подобном не рассказывали. Бить по морде – да. Кромсать мечом или ножом – пожалуйста. А кости вправлять.

– Откуда ж мне знать? Снилось. А я осваивал.

– М-м… Не слышал, чтоб кому-то из наших выпало то же самое. А может, это связано с твоим происхождением, а?

– Может. Откуда нам знать?

– Твоя матушка ничего на эту тему не говорила, нет?

– Ну, как сказать. Она умерла, когда мне было двенадцать, ну о чём серьёзном мы могли говорить? Вспоминаю только одно: я рассказал ей о странностях, которые со мной происходят, ещё в самом начале. Когда увидел первые сны. Мама вздохнула и сказала: значит, таково было решение отца. Он, мол, говорил, что пристроит сына к делу, в котором тот сможет преуспеть. И больше ничего не добавила.

– Но он ведь тебя признал. Ты говорил, что он тебя признал! Это правда?

– Да правда, правда. Отец сказал об этом матери и князю Беотрайда, и оставил для меня своё кольцо. Упомянул, что этого достаточно для признания.

– Кольцо? А можешь показать?

– Сейчас-то? Да не дури. Даже если я его сейчас выну, ты просто не увидишь. Темно ж, ночь! Спи давай!

– Потом-то покажешь?

– Покажу.

– Эх… Хоть одним глазком взгляну на вещь, которую сам король держал в руках! И это правда, что такого наследства достаточно для признания? Государь ведь не забрал тебя с собой, в Лучезарный. Тут оставил.

– Достаточно. Отец меня признал. И спасибо, что не забрал туда. – Роннар лениво ткнул пальцем в сторону крыши, но даже сам этого не увидел, что уж говорить об Аригисе. – Попробуй только представить, как бы там относились ко мне, сыну простолюдинки из Опорного мира. Здесь я свой, а там был бы чужим, и это могло бы мне всю жизнь отравить. Можешь представить меня в королевском семействе? Как бы я там смотрелся?