Злодеи - стр. 76

Дима. Всегда рядом верный и надежный. Мы с ним преодолевали девяностые плечо к плечу. Страшно, но чертовски интересно.

Дядя отпускает стакан и его пальцы начинают барабанить по лакированному столу.

- Итак, однажды я возвращаюсь, а их нет. Моей беременной жены, любви всей моей жизни. И друга на чье плечо я рассчитывал опираться до старости. Я любил, Илья. Любить женщину хуже кары нет, если только к этому не прибавить предательство того, кого называл братом. И они забрали самое важное, что у меня было – моего, еще тогда не рожденного, ребенка, - сжимает кулак на столе и его лицо приобретает суровость. – И тогда я поклялся найти их. Чего бы мне это не стоило. И почти через десять лет мне это удалось. Остальное, думаю, не стоит рассказывать, верно? Ты и так в курсе.

Я просто смотрю на Филиппа, осознавая все сказанное.

- Ты врешь, - говорю.

- На счет того, что любил? На счет предательства или, - Змей встречает мой взгляд, - или того, что твой отец это я?

- А как же Свят? Ты насколько любил мать, что тут же кинулся заделывать ребенка на стороне?

- Свят от очередной шлюшки. Каин, мне ли тебе рассказывать про мужскую полигамность? Но сын от любимой женщины, это особый дар судьбы. Понимаешь? Чтобы я не сделал, Катерина по сей день остается любимой женщиной в моей жизни. А ты любимым ребенком.

- Ты убил ее, урод! – кричу, разрывая тишину кабинета. Все намного хуже, чем предполагалось. Мне хочется бросить пистолет и, выбежав на балкон, просто сброситься камнем вниз. Я не хочу принимать правду такой, заставляющей душу вывернутся наизнаку. Заставляющей кровоточить старые раны и добавлять новые.

- Это лишь плата за предательство. Она не имела права отнимать тебя у меня! Она не имела права полюбить другого! - кулак дяди опускается на стол со стуком и он поддается вперед. – Илья посмотри, кругом все это принадлежит только тебе. Я для тебя расшибусь в лепешку. Ты мой смысл жизни. Что еще тебе нужно?

- Ты конченный ублюдок! Мне нужны мои родители живыми! – наставляю на него пистолет. Дядя смотрит прямо в дуло и растягивает губы.

- И что теперь, убьешь меня? Своего родного отца? Того, кто столько в тебя вложил? Кто столькому научил? Брось, сынок, ты не станешь этого делать. Я столько вкладывал, чтобы стереть его черты, - мужчина расслабленно откидывается, - видишь, я не боюсь. Потому что у нас одна кровь. Мы едины. Отец и сын.

- У меня был отец и это не ты, - цежу сквозь зубы. Филипп находит мои глаза и, неожиданно резко выпрямляет спину.

- Ты же не станешь…

За одну секунду в голове проносится образ мамы, поучительно рассказывающую, как не хорошо на грубую силу отвечать силой, ведь любой спор можно решить словами.

Образ отца, с улыбкой на губах рассказывающего, что если девочку ну очень хочется толкнуть или дернуть за косичку лучше угостить яблоком или печеньем.

Образ Карины. Так искренне верящей, что я не способен совершить зло. Зло, отрезающее шанс, один на миллион, но шанс на то, чтобы быть с ней. Готов ли я ради мести испачкать себя? Отдать душу дьяволу и добровольно направится в ад?

Если тебя ударили, никогда не подставляй вторую щеку сразу же бей в ответ, вот чему меня всегда учил Филипп.

Он же только что отправил меня в нокаут.

Больше ничего не будет как прежде. Змей не боится. Возможно так даже лучше.