Злодеи - стр. 6

- Доброе утро, - приветствует меня сестра. Тетя Аня на работе, Ростислав отсыпается после ночных посиделок у компа. А она сидит на стуле с ногами и с кем-то активно переписывается в телефоне. Перед ней чашка с дымящимся кофе. Уже перевалило за полдень, но для нас троих это раннее утро.

- Привет, - открываю холодильник и с тоской оглядываю содержимое.

- Слушай, по-братски, сходи в магазин за хлебом, а то сейчас этот монстр проснется и нам его недовольное бухтение не заткнуть.

- Ну, ладно, - легко соглашаюсь, потому что сходить до угла, где находится магазин не большое дело.

В кухню входит растрепанный Ростислав.

- О, монстр хай новая коллекция, - усмехается Мила.

- Ты себя в зеркало давно видела? – огрызается в ответ брат. Он вообще в последнее время раздражительный. Безвылазно сидит дома после экзаменов, один раз куда-то смотался погулять и больше не выходит.

- Я за хлебом, - касаюсь его плеча, - тебе что-нибудь взять?

Смотрит на меня и его взгляд теплеет, чуть улыбается и качает головой.

- Не нужно, - хватает яблоко с тарелки – давай я за тобой дверь закрою. Калитку не буду, ты же быстро придешь?

- Нет, через два года вернется, - хмыкает Тамила, не отрывая взгляда от сотового.

- И почему не ты моя сестра, - выдыхает Ростик.

- Вообще-то твоя, - ухмыляюсь и он снова улыбается в ответ.

Когда возвращаюсь обратно, невольно останавливаюсь перед черным «порше» у наших ворот. Он смотрится здесь, среди кривых заборов и одноэтажных старых домов, нелепо. Словно вырвали из красивой жизни и поместили в суровую действительность. Что-то не помню гостей на таких машинах. Медлю, но все же захожу и замираю, прикованная взглядами. Взглядом.

Его взглядом.

Угловой.

Его я узнала сразу.

Тогда, в тринадцать, в мое первое лето здесь, после нашей встречи, я стала часто думать о парне с челкой, спадающей на лоб. И поэтому, по проторенной дорожке уже на следующий день вместо ужина пошла к пустырю. Он пришел с гитарой. Я спряталась, чтобы он меня не заметил. И смогла услышать его тихий и такой приятный голос. Он пел разные песни, глядя куда-то вдаль, казалось, что он поет их кому-то особенному, тому, кто находится там, за горизонтом. Мне нравилось представлять, что он напевает их мне. Особенно одну про девушку, которой пятнадцать, и он просит ее подрасти, чтобы он смог ее полюбить:

Девочка, не надо слезы лить напрасно,
Может быть, потом тебя я полюблю...
Просто ты немного, подрасти немного...
Подожди у входа к сердцу моему...

Как часто и бывает в подростковом возрасте, можно много нафантазировать, вот и я придумала, что он исполняет для меня. Я вообще много насочиняла о том, что стану красивее, он меня увидит и сразу полюбит, потому что я его точно любила. Бегала каждый день на пустырь и пряталась, просто смотря на него, или слушая, как он поет. А мое сердце наполнялось восторгом и мне было так хорошо. Пока однажды он не привел девушку, вечно хихикающую. Он долго её целовал, не подозревая, что всего в пяти метрах разбивается моя детская, самая первая любовь. Но, когда он достал гитару, хитро улыбнувшись, и спел ей песню, я не выдержала и убежала.

Конечно, на следующий год и все последующие, мои симпатии менялись, например, в четырнадцать я была влюблена в одноклассника Андрея Червонца. В пятнадцать , в Лешу Умцева, из параллели и т.д. Поскольку я реально привела себя в порядок, парни стали обращать на меня внимание. И возможно, лишь на один процент, что у меня ни с кем не вышло, даже до поцелуя не дошло, лишь потому, что мне не хватало глубины насыщенного шоколадного цвета глаз, смотрящих в тебя. Дающих надежду и заставляющих поверить, что все получится. Что ты красивая.