Зло - стр. 4
Дверь отворилась и в проёме снова появился Петя. Внешний его облик не претерпел никаких изменений – всë те же трусы на сухом поджаром теле, а кроме них ничего. Только в руках появились две пары кроссовок.
– Как думаешь, чувак, – посмотрел он растерянным взглядом на друга, – какие лучше обуть?
– Ты… – вспыхнул Михаил, – ты что, блядь, делал всë это время!?
– Я… – Петя смущённо опустил взгляд, – ну, это… Дрочил.
– Блин, Петя… Ты как обычно. Давай быстрее, знаешь Ильяса, он потом нам весь мозг выклюет.
– Так какие обуть?
– Давай вот эти, – ткнул пальцем наугад и зло опустился на шкафчик парень.
– Окей, – покивал Петя, – я сейчас. А ты посмотри пока как я Воланда вон там нарисовал, – он указал на верхнюю площадку лестничного пролёта и, не потрудившись закрыть дверь, скрылся в глубине квартиры.
– Слышь, Петя! – окликнул его Михаил, глядя на странную фигуру, накорябанную поверх названия очередной хип-хоп группы, – а почему у твоего Воланда ирокез и розетка какая-то в голове?
– Я художник, – глухо донеслось из двери, – я так вижу.
– Какой ты художник!? – не удержавшись захохотал Михаил, – ты просто дебил!
– Блин, чувак, обидно, – нахмурившись проворчал Петя и захлопнул за собой дверь. Теперь он был в чёрной майке и таких же чёрных джинсах, и только две белые «сопли», символы фирмы «Nike», на синих кроссовках добавляли в его образ каплю света, – ну что, погнали? – мотнул он головой, и вскоре друзья энергично шагали на встречу с остальной компанией.
– А ты знаешь, что про тебя в деревне говорят? – то и дело догоняя длинноногого друга спросил Михаил. Петя тут же зажёгся, и в его голубых глазах вспыхнул неподдельный азарт.
– Что, что, что, что!!!? – взорвался он, – говори, говори, говори, говори!!!!
– Что алкоголик ты, говорят, и компания твоя вместе с тобой.
– И ты, получается? – с ухмылкой переспросил Петя.
– Получается, – согласно покивал Михаил.
– Блин… – мечтательно поднял взгляд в небо друг, – лестно, конечно, такое внимание. Ну а что? Я же, можно сказать, живая легенда деревни. Если брать Битлз для сравнения, то я Джон Леннон, а ты, получается, Маккартни. Только без обид, окей? Но это так. Мы же типичные представители потерянного поколения. Нас можно любить, можно ненавидеть, но нас нельзя игнорировать. Мы вообще… – он на мгновение задумался, а потом, прищурившись, философски произнëс: – мы же вот, как жопа прямо. Да, мы некрасивые, мы воняем, звуки так себе издаëм, но посмотри, – Петя резко остановился и расстегнул джинсы. Оголив ягодицу он ткнул в неё пальцем, – вот! Мы нежные и ранимые! Я же говорю, как жопа! Потрогай!
– Блин, спрячь! – усмехнулся Михаил, картинно отмахнувшись от бледной ягодицы.
– Не, ну серьёзно! – зажёгся Петя, – вот чем мы хуже тех же погонянских? А они с такими бабами мутят!
– Это да, тут не поспоришь.
– Вот! И я о том же! Нужно ярче быть!
– Да куда уж ярче? – криво улыбнулся товарищ, – тебя до сих пор ищут за то, что ты на пол на дискотеке нассал.
– Ага, они мне тогда средний палец сломали. Хватит с них и этого! Во! – он картинно выставил напоказ кривой средний палец, на котором поблëскивало кольцо со скалящимся черепом.
– А это что у тебя? Что за попса? – критично осмотрел побрякушку Михаил.
– Да не, чего? – тут же замялся Петя, – да прикольная штука.