Зло той же меры - стр. 19
Арестованный напарником за ношение ножа-бабочки, а также добавившийся к нему напавший на меня с битой, теперь мучавшийся с простреленной ногой чуть повыше колена, были рассажены по двум разным бронеавтомобилям. С них не сводили глаз четыре конвоира в полной амуниции и даже лучшей, чем мы с напарником, боеготовности. Мы же разместились в третьей машине. В кузове места было немного, особенно с учётом нашей довольно объёмной защитной амуниции – мы называли её между собой «скафандрами». По бокам были прикреплены два длинных сиденья, больше похожих на лавочки. Железные, обитые поистрепавшимся материалом, сильно напоминавшим искусственную кожу, они были помимо того что короткие, ещё и довольно узкие. И всё же, как говорит народная мудрость, «в тесноте, да не в обиде». Я бы вполне согласился поехать даже на крыше, если бы единственной альтернативой было и дальше сбегать от толпы отморозков на своих корявых двоих.
Мой напарник сидел прямо напротив меня. Я осознавал, что этот анонимный идиот раздражает меня одним только фактом своего дурацкого существования.
Вместе с нами в машине ехал командир этой спасательной для нас колонны. Стоит отметить, что особым радушием он не отличался, да и нами был явно недоволен очень и очень сильно. Я прекрасно понимал его, да и был благодарен за спасение единственной и драгоценной моей жопы, а потому первые минут пять послушно, словно нашкодивший ученик перед учителем, выслушивал его не прекращавшийся ни на секунду крик, направленный в наш адрес. После же начал подзакипать – тяжело получать несправедливые обвинения и сомнения в своих умственных способностях с учётом того, что твоей вины нет никакой. Особенно сложно терпеть после того психологического накала – проще говоря, ада, – который мы только-только пережили:
– Вы чё, мать вашу! Бессмертные, что ли, нах? А? Вчера забирали отсюда парней, дня два назад, с неделю… По три-четыре происшествия в неделю, и это минимум, нах! У вас что, в этот грёбаный квартал специальный отбор проходит, а?! Самых тупых, храбрых и отбитых? Вот на хрен вы лезете в конфликт?! Ты мне можешь сказать, чувырла, а?
– Во-первых, не «ты», а «вы». Так в уставе написано, – не выдержал всё же я. – Во-вторых, с хрена ли ты меня спрашиваешь, если вон – сидит герой сегодняшнего дня? Вот дружище, объясни мне, чем тебе этот с бабочкой так помешал?
– Человек был в неадеквате и нарушал закон. Мы как полицейские должны были остановить его, чтобы оградить общество от сумасшедшего… – отчеканил мой напарник, не запнувшись ни на мгновение, словно репетировал этот текст не один раз.
Интересно, он прокручивал его у себя в голове с самого ареста? И для чего? В попытке оправдаться перед собой же или позже, передо мной и начальством, представляющим из себя голос из динамиков? Я чувствовал, как весь закипаю где-то глубоко внутри.
– Да заткнись ты со свой мантрой на хрен, – сказал ему я, чуть наклонившись вперёд, сидя теперь на самом краешке «лавочки» и сверля из-за забрала взглядом эту однообразную, точь-в-точь как остальные полицейские в машине, чёрную фигуру с шлемом на голове. – Ты полез и меня за собой потянул в такую жопу только потому, что мозги у тебя к чёрту набекрень. Не знаю, ты там что-то хочешь доказать себе или просто-напросто отбитый, скажу одно – иди ты на хрен. Спасибо за внимание.