Зимний зной - стр. 9
Это было больше, чем он мог ожидать! Ему хотелось посмотреть хотя бы на место работы Лилии, подышать одним с ней воздухом, возможно, что-то понять о ее жизни. А тут вдруг он увидел ее саму! Девушка стояла в расслабленной позе, поставив одну ногу на ступеньку лестницы, небрежно держала в руке сигарету и, слегка подняв голову, выпускала в верх струю дыма. Он невольно залюбовался грацией ее движений – даже в такой заурядный момент в ней была видна профессиональная танцовщица. И, хотя она снова была одета вызывающе, сейчас она не выставляла себя на всеобщее обозрение, и Петру было приятно видеть ее такой, какая она есть вне сценического образа.
Девушки докурили и поднялись по лестнице, чтобы исчезнуть за дверью. Что же теперь делать? Неужели он просто проводит ее взглядом и упустит возможность встречи? Не успев дать себе отчета в своих действиях, Петр ускоренным шагом подошел ближе и крикнул:
– Здравствуйте, девушки!
Обе танцовщицы оглянулись, и по их лицам стало понятно, что они узнали своего недавнего клиента.
– Приветствуем, уважаемый, – отозвалась Лилия и продолжила с некоторой насмешкой, – вам так понравилось наше выступление, что вы пришли сюда за продолжением?
Ангелина едва сдержала смех и, наклонившись к подруге, негромко сказала:
– Мне пора на выход. А ты потом расскажешь, о чем будет ваш содержательный разговор.
– Полагаешь, будет какой-то разговор? – в пустоту спросила Лилия, потому что рыжеволосая красавица уже скрылась за дверью.
Но Петр подошел ближе, давая понять, что Ангелина угадала ла его намерения.
– А вы здесь работаете? – поинтересовался он у оставшейся девушки, хотя и знал ответ заранее.
– Да, – она изучала его с любопытством, пытаясь понять, что же привело этого интеллигентного старика в такое злачное место.
– Не сочтите меня навязчивым, но позвольте узнать, в чем заключается ваша работа?
– В том, что вы уже имели удовольствие видеть. Мы танцуем под музыку и раздеваемся. Это называется стриптиз, – голос Лили звучал назидательно, как будто она объясняла ребенку какие-то элементарные истины.
– И больше ничего? – уточнил Кистенёв.
– Вы хотите спросить, не спим ли мы с посетителями заведения? О нет, в наши обязанности это не входит. Только если мы сами этого захотим, но к работе это уже никакого отношения иметь не будет.
При последних словах Лилия сплюнула. Очевидно, ей не впервые приходилось отвечать на этот вопрос, и ей надоели стереотипы, окружающие ее профессию.
– Уже хорошо, – почти с облегчением сказал Петр.
– А почему вы тогда ушли? – осведомилась девушка, полагая, что тоже имеет право задавать вопросы. – Вам не понравилось?
– Нет, – честно ответил Петр, – я не понимаю подобных танцев.
– Танец – это искусство. Значит, вы не понимаете искусства?
– Не могу с вами согласиться, уж извините. Искусство не может быть порочащим. Оно возвышает человека, заставляет его задумываться о серьезных вещах, по-иному оценить свою жизнь. А к чему призывает ваше, с позволения сказать, искусство? Разве к чему-то подобному? Да оно обнажает самые низменные пороки, высвобождает первобытные инстинкты и заставляет людей уподобляться похотливым животным! Я не только не понимаю ваших танцев, я не понимаю вас. Как можно добровольно во всем этом участвовать? Как можно настолько не уважать себя, что позволить смешать себя с грязью, уподобиться вещи, на которую смотрят все, кому не лень, и брать за это деньги?