Зимний эндшпиль - стр. 23

– Это что?! Я спрашиваю, это что?!

– Мужик, ты чего шумишь-то так? – положил ему тяжёлую руку на плечо следом зашедший Гоша. – Некрасиво так делать, ну-ка сядь.

– Вы понимаете, что это туфля моей жены? Почему она оказалась здесь? Это дорогие туфли, я их помню, мы вместе покупали, – с этими словами Иконников осел на стул и растерянно стал оглядывать окружающих.

Эмма с управляющим переглянулись, девушка пожала плечами и, подойдя поближе, тихо проговорила:

– Так это как раз те ноги, которые мы нашли возле куста. Они вчера в этих туфлях были. Вы вчера сказали, что ваша жена чуть позже придёт.

– Юрий Андреевич, – следователь сверился с блокнотом, – а вы сами-то, когда последний раз жену видели?

– Мы приехали, распаковались, я управился первым и пошёл сюда, а потом, – мужчина задумчиво почесал бровь, – я вернулся и спать лёг.

– Так вы с ней общались?

– Нет. В душевой свет горел, я подумал, она там, прилёг и сразу уснул. Устал очень, – Иконников на секунду замолчал, потом сунул руку в карман, вынул оттуда телефон и, пролистав несколько сообщений, посмотрел на дату доставки месседжа от жены. – Так это она вчера вечером мне написала, – он поднял глаза и потряс головой. – Ничего не понимаю.

– Да вы так не волнуйтесь, – Плеханов подсел поближе. – Вы, когда пришли, сказали, что она вам сообщение прислала, что в бар пошла, пока вы спали. Так?

– Да помню я, что сказал. Вот сообщение, – он повернул экран телефона к Плеханову, на котором светилось сообщение: «Я иду в бар».

– Хорошо. А кто у вас на воротах сидит?

– Охранник, – сказала Эмма.

– Да, он нас вчера встречал, – подтвердил Иконников.

– Так, а где этот товарищ сейчас?

– Я его за Волковым посылала. Вас же охранник разбудил? – обратилась она к поправляющему здоровье большой кружкой пива журналисту.

– Ох, кто меня только в этой жизни не будил, – хихикнул Артём, – но охранника я бы точно запомнил. Сон алкоголика короток и тревожен, поэтому, как только ветер начал шевелить крышу, и заскрипел ваш ультрамодный дом, я проснулся и решил убраться подальше, пока меня не унесло.

– Сейчас я ему позвоню, – сказала Эмма, но тут же отрицательно покачала головой. – Не берёт.

Плеханов развёл руками и, осмотрев молчаливых людей, произнёс:

– Гоша, ну надо как-то выручать ситуацию. Будь другом, дойди до поста, попроси товарища прийти к нам. И проверь, чтобы ворота были заперты, а то ещё кто-нибудь или придёт, или сбежит, а в округе сейчас ходить нельзя. А ребята-то, кстати, где? Капитан наш и санитары?

– Катер крепят, сейчас придут.

– Пойдёмте, я провожу к сторожке охранника, – коротко сказала Эмма. – Вон там дождевики можно взять, – она указала на вешалку, где и правда висело несколько клеёнчатых плащей.

Дождь на улице шёл сплошной полосой, тонул в волнующейся сильными волнами воде, но иногда оставлял кляксы мокрого снега, словно ранняя зима решила прокрасться робкими шажками, примеряясь к новому пространству, прежде чем полностью занять его.

– Хоть на минуту сбежать из этого дурдома, – проворчала Эмма, выходя на улицу, – сил уже никаких нет.

– Не любите большие сборища?

– Не особо. Нам туда, – сказала Эмма и показала на ровную стрелу главной улицы, ведущей к въездным воротам. – Хорошо хоть ворота закрыты, а то в такой ветер створка точно бы отвалилась. Ваня вчера починил, – раскрыв дверь в подсобку, где базировался охранник, Эмма хотела что-то сказать, но буквально поперхнулась словами: – Это что такое?