Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917 - стр. 47

А.И. Ладюрнер. Парад перед Зимним дворцом в Петербурге. Фрагмент

В марте 1850 г. образовали комиссию, куда вошли фактически все те, кто восстанавливал Зимний дворец в 1838–1839 гг. Возглавил ее граф Петр Андреевич Клейнмихель. Поводом к созданию комиссии стала трещина в наружной стене ризалита, начинавшаяся в подвальном этаже. Там она была едва заметна, продолжаясь уже «в виде ссадины в кабинете Ея Величества», далее шла «по верхнему этажу в угловой гостиной Его Величества» уже «в виде перемычек», и на чердаке сходила на нет.

Впервые эту трещину обнаружили еще в 1848 г. и тогда же заделали, а в 1850 г. она появилась вторично. Естественно императора взволновала такая проблема, как «устойчивая трещина» в несущей стене его дома. Комиссия вновь тщательно осмотрела трещину и пришла к выводу, что ее появление есть результат «разности температур наружной и внутренней» и «осадки фундамента в угловой части здания, прилегающей к реке». Вместе с тем члены комиссии категорически заявляли, что «на счет прочности здания никакого опасения нет». Николай I распорядился трещину немедленно заделать[126].

Складывается впечатление, что тогда, в конце 1840-х гг., фундамент западной стороны Зимнего дворца действительно продолжал «гулять». Об этом свидетельствуют периодические замены стекол в комнатах западного фасада. Например, в 1846 г. в угловом кабинете Николая Павловича поменяли разбитое зеркальное стекло[127]. В документах упоминается, что летом 1850 г. рабочие поменяли треснувшие зеркальные стекла на половине цесаревны Марии Александровны в ее Угловом кабинете и Золотой гостиной (три стекла) и на половине великой княгини Ольги Николаевны в ее Угловом кабинете (одно стекло)[128]. Трещины в массивных зеркальных стеклах могли появиться лишь вследствие возникающих, и довольно сильных, деформаций в несущих стенах западного фасада, которые, в свою очередь, деформировали оконные дубовые рамы. И такие симптомы имели место не только под северо-западным ризалитом (одно треснувшее стекло), но и под юго-западным (три треснувших стекла). Впрочем, в качестве версии можно предположить, что стекла трескались, когда летом огромные дубовые рамы открывались для ежегодной мойки стекол.

Как известно, в конце жизни Николай I оставил свой кабинет на третьем этаже и перебрался на первый этаж, где устроил для себя небольшую квартиру. Она состояла из двух небольших узких комнат (№ 17, № 16 – южная часть). Одно окно нового углового кабинета императора выходило на Адмиралтейство и два окна – на Салтыковский подъезд (№ 16).

Новый кабинет представлял собой небольшую узкую комнату, лишенную декора, с выбеленным потолком и оклеенными темными обоями стенами. В кабинете находились письменный стол и знаменитая складная походная кровать императора. Попасть в кабинет императора можно было как со стороны круглой чугунной лестницы (за залом № 16), так и через подвал с улицы. Фактически это была «изолированная квартира» внутри ризалита.

План первого этажа северо-западного ризалита

Такая изолированность делала императора более мобильным, позволяя покидать дворец и возвращаться в него совершенно незамеченным. Говоря о причинах переезда, упомянем и о крайне сомнительной версии, связанной якобы с тем, что лечащему врачу императора М.М. Мандту было тяжело подниматься на третий этаж дворца для осмотра своего пациента. Эта версия совершенно не вписывается ни в характер императора, ни в систему взаимоотношений между императором и подданными. Кроме того, на Салтыковской лестнице имелся установленный в 1826 г. лифт.