Зима в Мадриде - стр. 70
Заметив Барбару, мальчик подбежал к ней и вскинул руку в фашистском приветствии:
– Доброе утро, сеньора! ¡Viva Franco! Чем я могу вам помочь?
– Ничем, у меня все в порядке, спасибо, – устало улыбнулась Барбара.
Подошла мать ребенка, взяла его за руку:
– Пойдем, Манолито, слон там. – Она покачала головой, глядя на Барбару. – Дети такие надоедливые.
Барбара нерешительно улыбнулась ее словам.
– Но они для нас дар Божий, – заключила женщина.
– Пошли, мама, слоны, слоны!
Глядя им вслед, Барбара думала, что Сэнди не хочет детей, ей уже тридцать, и, вероятно, матерью она так и не станет. Когда-то она страстно желала родить ребенка от Берни. Ее мысли вернулись к той их осени в красном Мадриде. Всего четыре года назад, но это была словно другая эпоха.
В тот первый вечер в баре Берни показался ей необыкновенным, экзотическим созданием. И дело было не только в его красоте: несоответствие между произношением выпускника частной школы и неряшливой одеждой лишь усиливало ощущение нереальности.
– Как вы повредили руку? – спросила Барбара.
– Меня подстрелил снайпер в парке Каса-де-Кампо. Рана быстро заживает, кость слегка задело. Я в отпуске по болезни, живу с друзьями в Карабанчеле.
– Это не тот пригород, который обстреливают националисты? Я слышала, там шли бои.
– Да, в самом дальнем от города районе. Но люди, которые там живут, не хотят уходить. – Он улыбнулся. – Они восхитительны, такие сильные. Я познакомился с одной семьей, когда приезжал сюда пять лет назад. Старший сын вступил в отряд милиции и служит в Каса-де-Кампо. Его мать каждый день носит туда горячую еду.
– Вы не хотите уехать домой?
Лицо Берни посуровело.
– Я останусь здесь до конца. Пока мы не похороним фашизм здесь, в Мадриде.
– Кажется, теперь поступает больше вооружения из России?
– Да. Мы отбросим Франко. А как насчет вас, что вы здесь делаете?
– Я работаю в Красном Кресте. Помогаю разыскивать пропавших людей, организую обмены. В основном детей.
– В госпитале, где я лежал, было кое-какое медицинское оборудование от Красного Креста. Бог знает как оно необходимо. – Берни пристально посмотрел на нее своими большими глазами-оливками. – Но вы ведь и фашистов снабжаете?
– Приходится. Мы должны соблюдать нейтралитет.
– Не забывайте, какая сторона восстала против законно избранного правительства.
– Куда вас ранило? – сменила тему Барбара.
– В руку, над локтем. Врачи говорят, скоро будет как новая. Тогда я вернусь на фронт.
– Немного выше, и пострадало бы плечо. Это может быть очень неприятно.
– Вы медик?
– Медсестра. Хотя давно не имела практики. Теперь я бюрократ. – Она усмехнулась, будто осуждая саму себя.
– Не говорите так, мир нужно организовывать.
– Никогда не слышала таких слов, – рассмеялась Барбара. – Не имеет значения то, что ваша работа важна, во всем мире бюрократия дурно пахнет.
– Давно вы в Красном Кресте?
– Четыре года. Я теперь редко езжу в Англию.
– Там семья?
– Да, но я не виделась с родными уже года два. У нас мало общего. А вы чем занимались… дома?
– Ну, до отъезда сюда я позировал скульпторам.
Барбара едва не пролила вино.
– Что?!
– Я позировал нескольким скульпторам в Лондоне. Не беспокойтесь, ничего непристойного. Просто работа.
Барбара силилась подобрать слова.
– Вам, наверное, было очень холодно, – заметила она.