Зима в Мадриде - стр. 42
Она повернулась к Маркби и тяжело вздохнула:
– В этом нет смысла. Берни погиб.
– Да, если он был при Хараме, вероятность, что он выжил, крайне мала. И все же никогда не знаешь. Попытка не пытка. – Журналист улыбнулся ей.
«Он прав, – подумала Барбара, – надо использовать даже малейший шанс».
– Его звали Бернард Пайпер, – быстро проговорила она. – Он был рядовой. Только…
– Что?
– Не возбуждайте ложных надежд.
Маркби посмотрел на нее пытливым журналистским взглядом:
– Мне бы не хотелось делать этого, миссис Форсайт. Шансы крайне малы. Но стоит попробовать.
Барбара кивнула. Маркби снова оглядел компанию – смокинги и изысканные платья вперемежку с военной формой, – потом обратил внимательный оценивающий взгляд на Барбару:
– Вы теперь вращаетесь в иных кругах.
– Меня отправили работать в зону, находившуюся под контролем националистов, после того как Берни… пропал. Там я познакомилась с Сэнди.
Маркби кивнул на гостей:
– Друзьям вашего мужа может не понравиться, что вы интересуетесь судьбой военнопленного.
– Да, – поколебавшись, сказала Барбара.
– Предоставьте это мне, – ободряюще улыбнулся ей журналист. – Посмотрим, смогу ли я что-нибудь узнать. Entre nous[20].
Она посмотрела ему в глаза:
– Сомневаюсь, что из этого у вас получится материал.
– Пользуюсь любой возможностью помочь собрату-англичанину, – пожал плечами Маркби.
Он улыбнулся милой, до странности невинной улыбкой, хотя, конечно, вовсе не был невинен.
«Если он найдет Берни и эта история всплывет, для меня здесь все закончится», – подумала Барбара.
Она вдруг с изумлением поняла, что, если бы Берни оказался жив, остальное потеряло бы для нее всякое значение.
Барбара встала с постели и надела шелковый халат, который Сэнди подарил ей на прошлое Рождество. Она открыла окно; день снова был жаркий, сад весь в ярких цветах. Странно было думать, что через шесть недель наступит зима с туманами и заморозками.
Наткнувшись на стул, Барбара выругалась и достала из ящика туалетного столика очки. Посмотрелась в зеркало. Сэнди просил, чтобы она по возможности обходилась без них и запомнила, где что расположено в доме, чтобы не натыкаться на разные вещи.
– Было бы здорово, дорогая, – сказал он, – если бы ты уверенно здесь ходила, встречала гостей и никто не знал бы, что ты немного близорука.
Сэнди раздул из ее очков целую историю, он ненавидел, когда она их надевала, и хотя Барбара их тоже терпеть не могла, но носила, когда оставалась одна. Они были ей необходимы.
– Вот проклятье! – бормотала она, снимая бигуди и расчесывая густые рыжие, струящиеся волнами локоны.
Парикмахер оказался настоящим мастером, теперь ее волосы всегда лежали отлично. Барбара тщательно накрасилась: наложила тени, которые подчеркивали ее ясные зеленые глаза, припудрилась, чтобы выделить скулы. Всему этому ее научил Сэнди.
– Ты сама можешь решать, как тебе выглядеть, – сказал он. – Пусть люди видят тебя такой, какой ты хочешь им показаться. Если, конечно, хочешь.
Она с неохотой доверялась ему, но он не отступался и был прав: впервые в жизни Барбара, очень робко, подвергла сомнению свою убежденность в том, что она некрасива. Даже с Берни она с трудом понимала, что он в ней находил, несмотря на его бесконечные любовные заверения. На глаза навернулись слезы. Она быстро сморгнула их. Сегодня нужно быть сильной, с ясной головой.