Зима в Мадриде - стр. 18
Гарри чуть приоткрыл штору. Темные человеческие фигуры в свете луны перебегали дорогу и прятались в укрытие. Огромный прожектор пронзал лучом небо, на сколько хватало глаз.
Спустившись, Гарри увидел, что свет в холле зажжен и там стоит Ронни, в пижаме и халате.
– Прю плачет, – сказал он. – Она не хочет идти.
Мальчик посмотрел на открытую дверь родительской спальни. Оттуда доносилось громкое испуганное всхлипывание ребенка.
Даже сейчас, при вое сирен, Гарри не хотелось вторгаться в спальню Уилла и Мюриэль, но он заставил себя войти. Они оба тоже были в халатах. Мюриэль сидела на постели, волосы накручены на бигуди. Она качала на руках плачущую дочь и утешительно сюсюкала. Гарри даже не думал, что она способна на такую мягкость. В опущенной руке малышка сжимала медвежонка. Уилл стоял и неуверенно смотрел на жену и дочь, его жидкие волосы вздыбились, очки косо сидели на носу, он казался самым растрепанным. Сирена не смолкала. Гарри ощутил дрожь в ногах.
– Нам нужно идти, – быстро сказал он.
Мюриэль подняла взгляд:
– Кто, черт побери, тебя спрашивал?!
– Прю не хочет идти в укрытие, – тихо объяснил Уилл.
– Там темно, – сквозь плач проговорила девочка. – Там так темно, пожалуйста, разрешите мне остаться дома!
Гарри подошел и взял Мюриэль за костлявый локоть. Так сделал капрал на пляже, после того как разорвалась бомба, – взял Гарри за локоть и мягко проводил в лодку. Мюриэль изумленно поглядела на него.
– Нам пора идти. Бомбардировщики на подходе. Уилл, нужно их поднять.
Кузен взял жену за другую руку, и они осторожно поставили ее на ноги. Прю спрятала лицо на груди матери, все всхлипывая и крепко сжимая в руках медвежонка. Его стеклянные глаза глупо вылупились на Гарри.
– Хорошо-хорошо, я сама пойду, – резко сказала Мюриэль.
Мужчины отпустили ее. Ронни затопал вниз по лестнице, остальные пошли следом. Мальчик выключил свет и открыл входную дверь.
Странно ночью в Лондоне, не освещенном уличными фонарями. Снаружи уже никого не было, впереди за дорогой в свете луны вырисовывались очертания убежища. Вдалеке слышались выстрелы зенитных орудий и чего-то еще, низкое тяжелое гудение доносилось с юга.
– Черт, они летят сюда! – Уилл вдруг растерялся. – Но они ведь летят к докам, к докам.
– Может, сбились с курса, – отозвался Гарри.
«Или хотят ударить по гражданским для острастки», – подумал он.
Ноги у него перестали трястись. Нужно было взять ответственность на себя.
– Пошли! – скомандовал он. – Переходим дорогу.
Они побежали, но Мюриэль не поспевала, двигаясь медленно из-за дочки. Посреди дороги Уилл развернулся, чтобы помочь ей, поскользнулся и с криком упал. Ронни, бежавший впереди, замер и оглянулся.
– Уилл, вставай! – истерически завопила Мюриэль.
Он попытался подняться, но шлепнулся на спину. Прю, не выпускавшая из рук медвежонка, громко заплакала. Гарри присел рядом с Уиллом.
– Я подвернул лодыжку, – сказал тот, его лицо было искажено болью и страхом. – Оставь меня, отведи их в укрытие.
За спиной у Гарри стояла Мюриэль с оравшей во все горло Прю на руках. Жена Уилла изрыгала проклятия, каких Гарри не ожидал от нее услышать:
– Чертов гребаный ублюдок этот Гитлер, о боже правый!
Сирены все завывали. Самолеты были почти над головой. Гарри услышал нарастающий визг бомб, а затем – внезапный громкий удар. В нескольких улицах от них взметнулась яркая вспышка, его халат на миг обдало жаром. Это было так похоже на Дюнкерк. Ноги снова затряслись, во рту появился сухой едкий привкус, но в голове сохранялась ясность. Нужно поднять Уилла.