Зима с сюрпризом. Сherchez le manuscrit, или Ищите рукопись - стр. 6
– Тётя, а как вас зовут?
– Нюра, – просто ответила она и скромно улыбнулась.
Потом вдруг что-то вспомнив, она отодвинула ящик стола, достала бейджик на синей ленте и надела его на шею.
– Всё время забываю про эту штуку. Я ведь здесь недавно работаю. Мамы когда не стало, я приехала в Мелихово, ухаживать за родственницей отца, его мы ещё раньше схоронили. Тётя Вера устроила меня в эту усадьбу, чтобы я не сидела у неё на шее. Да и пенсию надо зарабатывать, ведь мне только тридцать три года. Днём я здесь контролёром работаю, а вечером полы мою. Надеюсь ещё брата отыскать. Мать перед смертью призналась, что сдала его в детский дом. Я ездила туда, и тамошняя директриса посоветовала поискать братуху в Москве.
– А в каком городе находится этот детский дом? – поинтересовалась из вежливости Агния.
– В Калуге, – быстро ответила Нюра. – Я и сама из тех мест. Мать замуж собралась, и мой будущий отец не хотел, чтобы с ними жил её нагулянный сын. А мама уже была беременная мной. Вот и пошла у него на поводу, чтобы одной с двумя детьми не остаться. Но всё равно осталась. Отец простудился на рыбалке и потом уже не мог восстановиться. Кашлял сильно.
Нюра замолчала, а Гуня, глянув на её бейджик с именем «Анна Витальевна Мосина», снова спросила:
– А ваша мама сказала вам, как звали вашего брата?
– Конечно. Как же без имени я буду его искать? У меня даже детская карточка его есть.
Она снова отодвинула ящик стола и достала свёрнутый пакет. Развернув его, женщина вынула потрёпанную записную книжку и открыла на странице, где лежала слегка помятая чёрно-белая фотография пятилетнего мальчика, который был необычайно похож на Игорька.
Агния до последнего не хотела верить, что это то, о чём она мечтала забыть раз и навсегда. Но прошлое семилетней давности никак не хотело успокаиваться и снова потревожило её. Она взяла фотографию и, перевернув, прочитала «Савин Игорь Рафаилович».
Пазлы сошлись, этот человек зачем-то опять напомнил о себе. Последний раз они виделись пять лет назад. Савин собирался улететь в Германию, но самолёт потерпел крушение. «Получается, он жив? Выходит, не улетел тем рейсом?» – вопросы из прошлого атаковали вскипевший мозг журналистки.1
Гуня тряхнула головой и отдала фотографию обратно. Потом она как сомнамбула пошла искать своё семейство, затерявшееся в просторном чеховском доме.
Она нашла их в небольшой, но уютной гостиной, где в углу стоял рояль, а на круглом столе возле окна, выходящего на летнюю веранду, в прозрачном кубе из плексигласа находилась рукопись известной «Чайки».
– Дорогая, разве мы сюда приехали, чтобы беседовать с глупой контролёршей? – полушёпотом спросил Дима. – Посмотри, сколько здесь интересного! Вот сегодня, например, мы имеем уникальную возможность видеть рукопись пьесы, которую Чехов написал здесь, в Мелихово. Завтра её увезут в другой музей. Да, почерк у Антона Павловича был отменный, несмотря на то, что его основной специальностью была медицина.
Находясь рядом с мужем, Агния успокоилась и заставила себя хотя бы на время забыть то, о чём она только что узнала от Нюры.
– Да, в старинных интерьерах есть своя прелесть, – сказала она, с интересом разглядывая мебель и печку в углу. – Для нашей многочисленной семьи это имение было бы в самый раз.