Зима, изменившая нас - стр. 3

На это ворон не нашелся с ответом. Но все равно остался прав – незнакомец оказался тяжелым. Почти неподъемным. За этот год в изгнании я научилась делать многое: и дрова колоть, и печь топить, и крышу латать. Смогу и дракона дотащить. Подбадривала я себя мысленно, передвигая тело по чуть-чуть. Тишина продержалась недолго.

– Ну кто так тела ворочает?! – нетерпеливый Круш сменил вектор своего ворчунства. – Разложи рядом лошадиную попону, перекати на нее пострадавшего, а уже потом тащи его в сани! – Я со вздохом прикрыла глаза, пытаясь потушить раздражение. Если не считать тон, совет был хорошим. Вот уж не думала, что когда-нибудь ворон будет обучать меня, как затащить в свой дом мужчину, тем более незнакомого. И уж точно не думала, что это будет дракон.

АЛ

Сначала заныла грудь, затем закололи пятки. Постепенно боль возвращалась во все тело. Сложно было поверить в то, что я еще жив. Но в противном случае – откуда быть ломоте в пояснице?

Запах мяты проник в нос, наполняя легкие и неся свежесть в мою затуманенную голову. Что-то мокрое и прохладное коснулось правого плеча, снимая жар, затем это же коснулось левого, словно кто-то очищал кожу от застарелой гари. Девичий голос беззаботно напевал незнакомую мелодию. Я чувствовал запах, слышал голос, но увидеть ничего не мог. Перед глазами была лишь муть, словно меня опустили на дно заросшего тиной болота.

– Где я? – прозвучал хрип, отдаленно напоминающий мой голос.

– Ты в безопасности, – прервалась песнь. – И постепенно идешь на поправку.

– Значит, все-таки не умер. – И вновь сознание уплыло. Тишина. Ни запаха мяты, ни боли, ни мыслей. Времени тоже не было. Мог пройти час, а мог – год. Не знаю. Когда я открыл глаза, рядом уже никого не было. Зато зрение вернулось, а с ним и память. Меня отравили. Замудренный яд смог разорвать суть на две части, отделить незримой стеной дракона и человека. И ни один лекарь империи не в силах был помочь. Я медленно, неделя за неделей, сгорал от собственной магии, наблюдая, как сереет лицо отца. Спустя десять дней безутешные глаза матери уже не сдерживали слез. И все же я каким-то образом выжил. Кто-то спас меня. Последнее воспоминание – светлый потолок спальни и веснушчатое лицо друга. Сколько времени после этого прошло?

Бревенчатые стены комнаты точно не были частью дворца. Через маленькое квадратное окошко, пробивались солнечные лучи, подсказывая, что сейчас день. К выложенной темным брусом стене был приставлен столик с медным тазом и хлопковым полотенцем. Там же в разнобой стояли пузырьки, видимо, с травяными настойками, такими поят нянечки маленьких детей. Одинокий стул примыкал к кровати, полосатая простыня накрывала мое тело. А на груди кулон с красным и синим камнями. Мерцание сразу выдало артефакт. Может, это дом одного из шаманов? Драконья магия так не мерцает.

– Ты так усердно заботишься об этом чешуйчатом проходимце, – послышался переполненный раздражением мужской голос. – Переводишь на него наши припасы. Прогреваешь еще одну комнату, чтобы дракону было комфортно. Что на это сказали бы твои предки?

– Мои предки от меня отвернулись, – донесся звонкий ответ. – Почему меня должно заботить, что они… – речь прервал скрип открывающейся двери. Карие глаза встретились с моими, и девушка замерла, так и не войдя в комнату. Кажется, несколько мгновений она даже не дышала, прикрываясь глиняным кувшином, который, видимо, предназначался для меня.