Зима Джульетты - стр. 24
И в самом деле, она взялась за себя, другой стала. Хотя… Кто его знает, хорошо это, плохо ли… Будто сама себя в осьмушку свернула и вглубь самой же себя засунула. Снаружи – деловая и прагматичная, а внутри – осьмушка. И что в этой осьмушке – ей одной только и ведомо…
О, ключи в замке зашуршали, дверь тихо открылась. Ну да, света в окнах не видно, Варюша думает, она спит… А салатик так и не приготовила!
Откинула плед, вышла в прихожую.
– Добрый вечер, доченька.
Варя вздрогнула, потом выдохнула тихо:
– Чего ты меня пугаешь, мам. Я думала, ты давно спишь.
– Нет, я не сплю. Сидела в кресле, читала, потом в торшере лампочка перегорела.
– Понятно. И ты предпочла сидеть в темноте. А ввернуть в торшер новую лампочку уже не судьба, да? Или верхний свет включить?
– А разве у нас есть запасные лампочки?
– Конечно, есть, мам. Я покупала.
– Какая же я все-таки безалаберная, Варюш!.. Ты на меня сердишься, да?
– Нет, с чего бы? Когда я на тебя сердилась?
– Ну да… Никогда не сердишься. Ты голодная, наверное?
– Нет, я в кафе была.
– Это с тем самым молодым человеком, да? Забыла, как его зовут.
– Его зовут Гоша, мам.
– Гоша, Гоша… А полное имя, значит, Георгий? Что ж, хорошее имя. А у тебя с ним что-то серьезное намечается, да?
– Да, у нас намечается что-то очень серьезное, если можно так выразиться. Более чем. Я замуж за него выхожу, мам.
– Что?! Замуж? Опять? Но как же так, Варя… Опять на те же грабли…
– Да почему сразу на грабли? Зачем ты так? Или ты считаешь, мне вообще, в принципе замуж ни за кого выходить не надо? Всю жизнь одной жить?
– Ну почему же – одной… А как же я, Варенька? Впрочем, прости, прости. Я все не то сейчас говорю, я просто растерялась, ты меня своей новостью огорошила… Да, это большой эгоизм с моей стороны, я понимаю. Что ж… А он здесь будет жить, с нами?
– Нет. У него есть квартира. Мы там будем жить.
– А я? А как же я, Варенька? Я здесь совсем одна останусь?
– Мам… Возьми себя в руки, пожалуйста. Ты сейчас глупые вопросы задаешь.
– Глупые? Да, конечно, глупые. Да, да, конечно… Я все понимаю…
Не удержалась, всхлипнула. Понимала, что Варя права и ведет она себя действительно глупо, но остановиться уже не могла. Иногда жалость к себе бывает сильнее здравого смысла.
– Мам, ну чего ты плачешь?.. Ну прекрати, пожалуйста, – виновато поплелась Варя за ней в комнату, села рядом на диван, обняла за плечи.
– Не обращай на меня внимания, Варенька. Это я так, на эмоции. Фу, как глупо со стороны выгляжу!
– Да успокойся, мам, все будет хорошо. Надо же нам когда-то оторваться друг от друга!
– Да, да, ты права…
– А чего тогда опять плачешь?
– Не знаю. Не могу остановиться. Слезы сами бегут… Ничего, сейчас лягу спать и успокоюсь. Ты иди к себе…
Не смогла она успокоиться, наоборот, плакала в подушку еще горше. Слышала, как Варя в своей комнате тоже вздыхает, ворочается. Потом Варя встала, прошлепала босыми ногами на кухню, принесла ей воды.
– Мам, ну перестань, пожалуйста… Я тоже так не могу…
– Все, все, доченька, я уже не плачу! Правда, все хорошо! – прогундосила на слезной оптимистической ноте, садясь на постели и отпивая воду из керамической кружки. – А скажи мне, кто у этого Гоши родители? Кто отец, кто мать?
– У него нет отца. Одна мама.
– А! Ну я так и знала. Значит, он избалованный маменькин сынок. Мальчик, выросший в семье без отца, изначально женоподобен! Представляю эту его матушку…