Зигзаги судьбы - 2 - стр. 13
- Следи за собой везде и всегда говори правильно, - учила меня Ольга Павловна. – Не делай себе поблажек. Можешь сказать нечаянно, а это уже тебе минус. По нам равняются даже профессора литфаков. Главное – как сказал диктор радио и телевидения. Для этого у тебя под рукой должен быть постоянно словарь ударений, специально для нас созданный. Это твоя настольная книга.
Я была благодарна своей учительнице и старшему товарищу.
Подруга смеялась надо мной, когда я иногда на автомате исправляла кого-то в разговоре и извинялась. Но мне прощали, так как видели на экране и считали, что я имею на это право.
Особенно это было в её компаниях. Мы зависали по целым ночам в покере. И хотя делалось это не часто, старались играть либо в субботу, либо в пятницу, в выходной, чтобы потом выспаться. И еще это зависело от партнеров. Сложилась определенная компания игроков, и собраться вместе было проблематично, но все же к этому стремились, уж больно азартными были все играющие. Часы летели незаметно. А сколько выпито кофе! Тем более что играли мы в доме одной из игроков Софьи Михалны, дамы лет под сорок, в её огромной квартире со старинной мебелью и картинами. За круглым столом, покрытым зеленым сукном, сидели кружком обычно шесть человек самых приближенных, пили кофе с коньяком и играли. Я никогда не думала, что могу так увлечься картами. Вероятно, азарт был в крови этой Жанны.
Софья Михална была удивительной женщиной – кандидат наук, она преподавала лингвистику в педвузе и жила одна в доме профессора того же института, своего отца. Замужем не была и детей не имела. Родных похоронила и была зациклена, кроме своей работы, игрой в покер и варке кофе. Научила и меня.
О! Это был целый процесс!
Вначале она искала речной мелкий песок, промывала его очень тщательно и по нескольку раз. Затем сушила и вновь промывала, пока он не превращался из грязного в чистейший белый. Ссыпав в специальный холщовый мешочек, хранила его для своего зельеварения, как называла готовку кофе. Кофейные зерна покупала только настоящие, зеленые, арабика. Сушила их, складывала часть на специальную сковородку для этих целей, небольшую, чугунную, засыпав их тем самым песком. Ставила на огонь и внимательно смотрела за появлением на поверхности уже готовых поджаренных зерен в горячем песке. Аккуратно выкладывала их на подготовленное полотенце, слегка перетирала и складывала в кофемолку. Ручную! Не электрическую!
- Кофе терпит только механику. Его надо не автоматически молоть, а перетирать. Тогда будет и запах, и вкус, - говорила она, показывая мне порядок готовки. – Сиди и крути. Войди в это состояние. Напиток требует отрешенности, спокойствия. Тогда он станет божественным.
Потом она варила его в большой джезве на шесть чашек, точно зная, сколько надо засыпать кофе, сколько налить горячей воды. А уж её трижды снимающей посуду и трижды его ставящей обратно, так я даже не сразу ухватила.
- Пена должна быть шапкой, тогда снимай, - усмехалась она на мое - ух, ты!
Не остужая, тут же разливала по чашкам.
- Сахар, коньяк и всё остальное не клади. Пусть каждый делает сам себе по вкусу, - заключала она свое колдовство.
Так и случалось. Она приглашала всех к столу в кухне и каждый сотворял себе кофе: сладкий или с коньяком, с лимоном или горький.