Зигмунд Фрейд - стр. 24
– Так это значит, я вас видел в карете? – растерянно пробормотал я, визуально сравнивая их между собой.
– Нет! – залилась звонким смехом она. – Вы видели Марту, но я вас тоже заметила… А что? – вдруг серьезно спросила она. – Неужели я вам понравилась меньше? – будто обидевшись, она надула губки и наивно захлопала ресничками, но, не удержавшись от смеха, легко, как балерина, убежала в другую комнату. Я снова посмотрел в сторону стола и, поймав заинтересованный взгляд Марты, пошел на него. Машинально поздоровавшись со всеми, я так же машинально, словно не отдавая отчета своим действиям, представился гостье, сел за стол, выслушал разъяснения родителей и даже что-то им ответил, но сам при этом словно находился в другой реальности, куда манило меня неудержимое влечение к ней… К моей радости, влечение оказалось взаимным, хотя еще несколько недель я вел себя с ней более чем странно и загадочно. Моя неискушенность в отношениях с девушками давала о себе знать… Марта была родом из Гамбурга, и я с большой охотой водил ее по моим любимым местам Вены. Как-то в сопровождении Минны мы отправились вверх по аллее Бетховена, где любовались бюстом композитора и говорили о его жизни в Вене. В какой-то момент Марта отвернулась, чтобы подтянуть чулки… мне стало неловко, но я не смог оторвать от нее взгляда… от изгиба ее ноги, обнаженной так высоко, что я почувствовал какое непристойное и дерзкое желание мной овладело… В тот же вечер я написал ей мое первое любовное письмо, в котором признался, что она изменила мою жизнь. После этого мои ухаживания приняли более уверенный характер. Каждый день я посылал ей красную розу, а как-то отправил книгу Диккенса «Дэвид Копперфилд». Как же я был счастлив, когда в знак благодарности получил от нее собственноручно испеченный пирог с пожеланием «отпрепарировать его». Через два дня я тайно сделал ей предложение и получил ее согласие. Наша помолвка с Мартой состоялась 17 июня, но по моим расчетам жениться на ней я смог бы лишь лет через девять… В то время я был молодым врачом, без гроша за душой и прекрасно понимал, что не могу обрекать себя и это милое создание на нищенское существование. После помолвки нам пришлось находиться в разлуке целых три года из-за моих поисков необходимой работы для скорейшего построения удачной карьеры. Чтобы как-то утолить свою тоску по ней, я писал ей письма, иногда по два-три в день… В общей сложности я написал своей невесте более девятисот писем… Нужно сказать, что краткостью изложения я не отличался. Четыре исписанные страницы считались очень коротким письмом. В дни особых порывов мои письма достигали двенадцати страниц, однажды даже двадцати двух… В самом начале переписки я спросил Марту, как ей больше нравится, чтобы я писал латинскими или готическими буквами, она предпочла последние… Мне пришлось помучиться.
Зигмунд рассмеялся и повернулся к Дэвиду:
– Я вам, наверное, уже надоел со своей старческой болтовней.
– Нет, нет! Это очень увлекательно… и так… – Дэвид не знал, какое слово лучше подобрать.
– Старомодно? – безо всякой обиды подсказал Зигмунд.
– Я бы сказал, трогательно… – неловко улыбнулся Дэвид. – Три года разлуки… Как вы это вынесли? – поразился он.
– Это было непросто! – словно и сам удивляясь, как он пережил те годы, подхватил Зигмунд.