Жюль Верн - стр. 38

Приближается ежегодное закрытие сезона в Лирическом театре, и «он с горячим нетерпением ждет момента, когда сможет покинуть Лирический театр, который ему осточертел».

Эти выражения свидетельствуют, что его драматургический пыл ослабевает. Действительно, он добавляет, что «больше учится, чем работает», – первый намек на его усилия совершенствоваться в точных науках, в обоснование чего он указывает: «ибо для меня намечаются новые возможности».

Он посылает отцу для ознакомления одноактную пьесу в стихах, сообщает ему о попытках найти себе применение в театрах Одеон и Жимназ, пока Лирический театр закрыт, но не теряет из виду предстоящее появление своего «нового повествования о зимовке среди полярных льдов». В 1851 году, а не в 1854, как полагает большинство исследователей, он побывал в Дюнкерке у своего дяди Огюста Аллот де ла Фюи.

Дюнкерк, «небольшой морской порт, совершенно голландский», по его выражению, запечатлелся в памяти, но в воспоминаниях его преобладают картины Северного моря.

У этих берегов морские волны, мутные от ила и грязи, имеют свинцовый оттенок, приводящий в уныние туристов. Но для его воображения и меланхоличный облик местности, и суровость этого моря – самая подходящая пища. Враждебный человеку морской простор не отталкивает его, а, напротив, рождает в нем некий глубокий отклик. Мечтой уносится он за пределы этого серо-зеленого моря, соприкасающегося с Ледовитым океаном и таинственным панцирем полярных льдов. Само название – Северное – порождает в нем грезы о неизведанном, но влекущем, и это море представляется ему воротами Севера, – Севера, который завладеет им, словно наваждение. Ему по сердцу подернутая печалью нежность туманных пейзажей, и солнце для него – враг, как он впоследствии напишет Этцелю, подвластному, напротив, очарованию лучезарных берегов Средиземноморья. Теперь нам становится понятно, почему он с таким у довольствием проводит время среди грубоватых дюнкеркских рыбаков.

Когда в 1855 году в «Мюзе» появляется «Зимовка во льдах», он добавляет подзаголовок: «История обрученных из Дюнкерка», в котором воскресает воспоминание о кратком пребывании в Дюнкерке в сочетании с мыслями, порожденными созерцанием Северного моря.

Кроткая Жеранда из «Мастера Захариуса», при помощи религии ведущая борьбу с безумием отца, сменяется здесь Марией, столь же кроткой и мужественно борющейся за спасение жениха. Обе героини – женщины нежные и вместе с тем энергичные.

Жан Корнбют передал сыну Луи управление своим бригом «Юный смельчак». Решено было, что по возвращении из рейса Луи женится на своей троюродной сестре Мари. Едва лишь корабль показался на горизонте, как все рыбаки и матросы во главе со священником двинулись на пристань вслед за невестой и ее дядей. Но – горестная неожиданность! Флаг на бриге приспущен – капитан его пропал без вести, когда бриг находился на широте Мальстрима, оказывая помощь другому, терпящему крушение кораблю, и теперь бриг был приведен в порт помощником капитана, Андре Васлингом. Отец тотчас же решает возвращаться на своем бриге к месту, где случилась беда, и Мари у дается без его ведома проникнуть на борт, чтобы принять участие в поисках, которые Васлинг считает бесполезными. Поиски затянулись, и «Юный смельчак» вынужден зимовать во льдах. Лишь после ряда событий – между прочим, мятежа части экипажа, подстрекаемого Васлингом, домогающимся руки Мари, – у дается обнаружить Корнбюта на ледяном поле. Васлинг погибает, и все кончилось бы благополучно, если бы отважный Корнбют-отец не скончался, изможденный тяготами этой экспедиции.