Жуткая биология для безнадежных гуманитариев. Вампировые летучие мыши, пиявки и прочие кровососущие - стр. 8

Фарук вспоминал, как его с коллегой отправляли в Бразилию на тренинг по борьбе с кровопийцами и их искоренению.

– Ребята привели нас в пещеру. Взяли с собой большую бочку пропана и привязали к ней старомодный фитиль, который протянули за пределы пещеры.

Он рассказывал, как все ждали снаружи, пока один из них открывал пробку у бочки.

– Они подожгли и взорвали бочку, как бомбу, – Фарук потряс головой и продолжил, – когда же дым рассеялся, они попросили нас пойти идентифицировать погибших мышей. В пещере их были тысячи. Все возможные виды – и ни одного вампира.

Фарук поведал, что позже в пещеру отправились мужчины и прошли несколько глубже, там-то они и обнаружили стаю вампиров.

– Мыши-вампиры выглядели вполне здоровыми и совершенно не потревоженными взрывом. А погибшие виды оказались несколько более хрупкими.

Фиаско, происшедшее в бразильской пещере, не решило проблему с мышами-вампирами, но показало, насколько этот вид приспособился и развил удивительные способности к выживанию.

Фарук произнёс то, что всё объясняет:

– Питаясь кровью, выжить сложно.

Чем глубже мы заходили в здание в Уоллерфилде, тем запах аммиака становился сильнее, и неожиданно мы очутились в эпицентре скопления летучих мышей.

Свет и наши движения в конце концов разбудили летающих обитателей ледохранилища, и теперь мимо проносились сотни мохнатых тел, вокруг раздавались их еле различимые высокочастотные звуки голоса и трепетание пергаментных крыльев.

Я выключил свой фонарик и попробовал поймать кого-то сачком. Практически сразу я почувствовал, как потяжелела сетка, и затянул веревку. Я включил обратно фонарик и аккуратно достал перчаткой рвущееся на волю животное. Вырывающаяся летучая мышь, неважно – большая или маленькая, может нанести больше вреда себе, чем человеку, который её поймал, если она полностью аккуратно не обездвижена.

Джанет и Фарук подошли ближе и направили свет от своих фонариков на мою добычу. У летучей мыши была продолговатая мордочка и длинный язык с чем-то наподобие щёточки на кончике. Её зубы оказались крошечные и слабые, и животное быстро сдалось и перестало кусать кожаную перчатку, которой я его держал[5].

– Длинноязыкий листонос (лат. Glossophaga soricina), – сказал Фа-рук. – Питается нектаром.

Летучая мышь выглядела так, словно на неё напала пуховка (птица). Её рыльце было покрыто пыльцой, которую она невольно подобрала во время кормления. Как и колибри, длинноязыкие листоносы и их родственники являются жизненно важными компонентом экосистемы, более пятисот видов тропических растений, по крайней мере, частично зависят от опыления летучими мышами.

Образ жизни, связанный с питанием нектаром, был также отличным примером конвергентной эволюции, в которой организмы (в данном случае несколько десятков видов летучих мышей и более трехсот видов колибри) эволюционировали, чтобы напоминать друг друга (анатомически и поведенчески) не потому, что они были тесно связаны, а из-за существования в аналогичных средах или использования тождественного ресурса. В этом случае источником был нектар – сахарная жидкость, вырабатываемая многими растениями со скрытым эволюционным мотивом. Получая свою еду, эта летучая мышь (как колибри или насекомые, такие как пчелы и мухи) покрывалась пыльцой, которая теперь должна была быть отправлена воздушной почтой на некоторый плодородный и, возможно, отдалённый цветок. Это были коэволюционные отношения, которые происходили с тех пор, как цветущие растения впервые появились во времена правления динозавров