Жуткая биология для безнадежных гуманитариев. Вампировые летучие мыши, пиявки и прочие кровососущие - стр. 5
– Что за…
– Это шахта лифта.
– Чего? – воскликнула Джанет, подскочив ко мне.
Я пнул небольшой камешек, и он приземлился на поверхность воды со шлепком.
– Господи, она полностью заполнена водой!
Джанет подошла ближе к дверному проёму, и луч от её налобного фонарика осветил помещение.
– Это не вода, – сказала она.
Пол шахты чем-то напоминал болото, заполненное какой-то грязной, смолистой жидкостью, и Джанет была права: это точно была не вода[3].
По поверхности были разбросаны куски потолочной плитки и ещё какого-то мусора, скопившегося за пятьдесят лет. Но самое пугающее было то, насколько эта смесь визуально была похожа на поверхность цементного пола, на котором мы стояли.
– Некоторое время назад сюда пришла группа людей посмотреть на летучих мышей, и женщина неожиданно пропала, – Фарук указал на место, где заканчивался настоящий пол. – Её нашли там, державшуюся за край пола. Над поверхностью оставались лишь голова и руки.
Я заметил, как мою жену передёрнуло и она отступила на несколько шагов назад. Я шагнул ближе и опустился на колени, поверхность всё ещё выглядела твёрдой.
– Фарук, какой глубины эта шахта?
– Она уходит вниз на несколько этажей, – ответил он как ни в чём не бывало. – От главной шахты расходятся сети боковых туннелей.
Пока я осматривал помещение и свет от моего налобного фонарика скользил по поверхности болотистой субстанции, что-то размером с футбольный мяч прыгнуло в жидкость. От неожиданного всплеска я присел на корточки. Три световых пучка от фонарей осветили место всплеска, но что бы это ни было, оно уже исчезло.
– Что за чертовщина? – спросила Джанет встревоженным голосом.
– Думаю, это была жаба, – ответил я. – Крупная жаба-мать.
Я посмотрел на Фарука, и он кивнул, соглашаясь со мной.
– Они питаются мышами, которые падают вниз, – подтвердил он, – детёнышами и ослабевшими особями.
Тринидадец направил свой фонарь вверх, и мы увидели потолок шахты в шести метрах от нас. В то время как я щурился, пытаясь разглядеть что-то в темноте, Фарук сделал жест, приглашающий нас проследовать за ним:
– Сверху мышей будет лучше видно.
Наш сопровождающий остановился около узкой лестницы, ведущей на второй этаж. Перила были либо сломаны, либо частично украдены местными жителями, на стене красовалось лишь три круглых отверстия. Конструкция лестницы не внушала доверия.
Я как раз собирался сказать что-то о сильном запахе аммиака, когда услышал голос Фарука. Тон его был серьёзен как никогда.
– Джанет, вероятно, тебе следует остаться внизу.
– Ага, так и будет, – усмехнулся я. Недавно моя жена провела три часа, исследуя пещеру Каура без единой жалобы, хотя дно пещеры было скользким от гуавы и везде ползали тараканы. И только после я узнал, что на протяжении всего этого времени её мучила мигрень. Поэтому я нисколько не удивился, когда она отмахнулась от предложения Фарука и начала взбираться вверх.
Годом ранее на симпозиуме, посвящённом исследованию летучих мышей, я набрался смелости и обратился к Артуру М. Гринхоллу, одному из ведущих мировых экспертов по летучим мышам – вампирам. Я как раз завершал второй год магистратуры и, как и многие молодые учёные, был в поиске темы для диссертации. (К счастью, мой наставник Джон Хермансон не был одним из тех ребят, которые давали своим аспирантам готовые проекты, хотя должен признать, что были дни, когда я хотел, чтобы он это сделал.) К тому моменту Гринхоллу было уже за семьдесят, но он всё ещё оставался энергичным, любознательным и настолько же увлечённым наукой, как и все, кого я когда-либо встречал.