Журнал «Парус» №90, 2023 г. - стр. 2

Всё ещё я

Всё ещё тут.

***

Оторвался – лети: тополиным пером,

Пересохшим листком и чернильной слезой.

А зажмуришься – видишь оставленный дом,

Половицы и книжки, герань и покой.

Это именно там ощущаешь в свой срок,

Что любить не хватает дыханья и сил

И чужое, чужое все то, что берёг,

А взаправду твое – только то, что дарил.

Мы приходим одни – и уходим одни,

Разве с малою толикой ваших молитв.

Точно пух, осыпаются мысли и дни —

Будет нечем прикрыться, едва зазнобит.

Оторвался – не бойся. Твой ветер не лжёт.

Помни – больше путей, чем разорванных пут.

Длится небо, как медленных перьев полет,

И стучатся в окно.

Никого не найдут.

ЧЕРЕПАХИ

Вот ползут черепахи догонять облака,

Помня медленным сердцем слабый пульс ветерка

Над пустыней и морем – точно времени ход.

Облаков не догнать. Но черепаха ползёт.

Кем-нибудь завершится изнуряющий путь

Там, где в панцирь живое не вместить, не втянуть,

Потому что не нужно. Потому что легко

Хищных птиц не бояться, холодов, дураков.

Ты прорвался сквозь спячку, и продрог, и ослаб,

Но гляди – под щитками всех узорчатых лап

Одуванчик и клевер, подорожник и сныть.

Ты не камень, творенье, обречённое жить.

Облака расползаются, и ветер иссяк.

Вот террариум с лампой отдают просто так.

Но Господь, согревающий вечность в руках,

В ней найдет уголок

и для верных Своих черепах.

***

Отпусти меня, Боже, в поля,

Разрешив от себя самой,

Путь вьюном да полынью стеля

До самой границы земной.

В струну разомкнется спираль,

Чуть слышная, зазвенит.

Днями становится даль

Ради тех, кто просит молитв.

Ветер катится рыжим клубком.

Август кланяется сентябрю.

Ты же, Господи, знаешь, о ком

Плачу и говорю.

Так порадуй их чем-нибудь

Да отнеси от беды,

И за каждым шагом побудь,

Даже если шаги нетверды.

Низко тучи над головой,

В пыли не видать ни зги.

Ты, пожалуйста, одного

Особенно береги:

Больше всех других горемык

Он достоин счастливейших дней,

Пусть боль его будет на миг

И не я причиною ей.

СОРОК ПЕРВЫЙ

Сорок первый пошел на круг, спит в салоне один пассажир –

Будто выбрал неверный маршрут и кружил по нему, кружил…

Эх, никак не уйти из сети многокилометровых дорог:

Просыпаться и вновь дремать под водительский матерок.

Сорок первый пошел на круг, на тоннельный мерцающий свет.

В сорок первом ушел на фронт меня не увидевший дед.

Видно,  каждому свой Берлин, свой рубеж и свой перевал,

Но я думаю, он победил, чтоб никто больше не воевал.

Сорок первый пошел мне год, а не сделано ничего.

Лишь молчанье кричит в груди, словно колокол вечевой:

Вся-то жизнь на коленях – лежит перечеркнутая тетрадь:

Не создавшему ничего будет подвигом не разрушать.

Всё, приехали. Я схожу. Скоро все, должно быть, сойдем.

Под ногами обмякла пыль. Пахнет ею, чуть-чуть дождем.

Там, под пылью, мое богатство – блики звездного серебра,

Вот и бабушка машет в окно, вот и клен в глубине двора.

ВЕРБНОЕ ВОИНСТВО

Запнулись часы. Завязан рюкзак.

Позывным в ночи – дым окраинных трав.

Можно всё вместить – а можно и так

Оставить, с собой ничего не взяв.

Корешки старых книг прорастают кустом,

Теплится пух нахлынувших свеч.

Я иду и смеюсь, забывая о том,

Что встать нельзя, если прежде не лечь.

Время тихое, год непростой:

Все слезы вовнутрь, ни улыбки вовне.

Стой дозором, вербное воинство, стой,

Пусть земля выздоравливает во сне.

БАЛЛАДА

Где паучьи тенёта из дебрей замшелых веков

Протянулись до нынешних дней и над ними зависли,