Журнал наблюдений за двадцать лет - стр. 20
Девяностые годы поначалу казались очень обнадёживающими, но к году так 1994-му всё больше приходило уныние и разочарование. В первую очередь, мне было совершенно непонятны ценности у окружавших меня ребят. Главное, какая-то гордыня, обуявшая всех. Большинство стали разговаривать со мной «через губу», и мне стала непонятна причина такого отношения. Я был ничем не хуже остальных. Только спустя много лет я начал догадываться, что наше общество не может жить без создания для себя мнимых изгоев и перекладывание на них вину за то, что дела и жизнь идут как-то не так. Это похоже на детскую компанию, появляется вдруг нежелательный элемент и всем начинает казаться: что, избавившись от него будет сильно лучше. А когда этот элемент уходит-то лучше не становится, неосознанно ищется другой и под надуманными предлогами изгоняют и его. И так пока никого не останется. У взрослых-то же самое, только придирки находят более изящно. Кто-то другой во всём виноват, только не я, и не те, с кем я люблю проводить время.
Возвращаясь к Людмиле, мне показалось, что на неё повлияли мои сверстники, которые, возможно, наговорили каких-нибудь гадостей про меня. Святым я не был. В заключение-она объявила мне, что её доча на следующий год устроится в наше отделение, и сразу медсестрой. «Я с Настей Алексеевой «Вась-Вась». Это было очень самоуверенное заявление. Даже Уланов с Мариной Семёновой устроились пока санитарами. А Семёнова это была звезда почище многих в наше время. Она была весьма востребована мужским полом ещё со школы. И во время учёбы- вышла замуж за сына одного крупного местного чиновника, который не развлекался по курортам используя отцовские возможности, а был весьма успешным предпринимателем. В завершение – Люся стала долго и смачно описывать последние свидания своей дочки со своим возлюбленным – Ромой. Мне было довольно скучно её выслушивать. Я ещё не знал, что слушать этот трёп придётся много раз.
Утром, постепенно подтягивалась дневная смена. Пришел медбрат-весельчак и хохотун, лет тридцати пяти, сокурсник Алексея Лужина – Герман Гурин. С ним вместе появился на коридоре и Уланов. Пройдя мимо меня, мой бывший сокурсник отвернул голову и сделал вид, что не заметил. По обиженной губе я сразу понял, что причина этого-моя более высокая должность. Его поведение мне объяснила крикливая молодая санитарка, как оказалось-тоже заинтересованное лицо. Её звали Эльза Врангелева. Она была одета в синий санитарский халат, из-под которого выглядывала довольно стройная фигура, одетая в шикарные чулки и туфли на шпильках.
– Здесь тут вообще-то очередь! А ты чего влез? Свалился тут как снег на голову, тебя никто не ждал. Мы тут три месяца места ждём, и ещё кроме нас люди есть… – Она казалась очень болтлива и могла бы продолжать довольно долго, но нужно было заниматься делами и потому – закончила свою речь быстро.
Это напомнило событие, происшедшее ещё на учёбе в училище. Тогда Андрей проигрался мне в покер. Очень лихо. Я его оставил без месячного запаса столовских талонов. Тогда, его вид был такой же, только слюни ещё пустил. Мне пришлось его успокаивать словами: «не везёт в карты, повезёт в любви». К сожалению, я оказался прав. Андрея после учёбы быстро познакомили с красивой девушкой из обеспеченной семьи, а мои дела на этом поприще были очень плачевны. Только сам Андрей этого пророчества не оценил и мне пришлось снова его «нянчить» объяснением, что «взяли меня лишь на временную ставку, на два месяца, а потом- хорошо если санитаром оставят». Мне показалось, что на этот раз Андрюша чуток успокоился, даже сопли не стал пускать.