Жулики. Книга 6 - стр. 27
Великий князь, словно почувствовав, что за его спиной кто-то активно обсуждает его персону, резко обернулся и, приподняв квадратный подбородок, уставился большими, почти круглыми глазами, в сторону чернецов. Смотрел Павел пристально, нахмурив брови, будто спрашивая:-
"Кто, что, по какой надобности?"– и закрепив, очевидно, увиденное у себя в памяти, так же резко отвернулся.
– Все "глаз положил", память у Великого князя будь здоров. Можно уходить и попытаться поймать его после обеда. Он там себе более вольное время определил. Гуляет, на лошадях катается. Вот и попробуем пересечься "случайно". Филька, давай, проследи за Павлом Петровичем,– скомандовал Мишка «Трояну».– Мы в гостиницу, там и отыщешь. Доклад через каждый час. Пошли, "символ нерадения", разыщем, где это богоугодное заведение Казаева.-
Постоялый двор нашли быстро, даже никого не расспрашивая, просто повернув, где караульный указывал, вышли к нему двухэтажному и обнесенному низким палисадом, окрашенным во все те же "караульные" цвета.
Инвалид /так тогда называли ветеранов армейских/ Казаев, на первый взгляд явных признаков инвалидности не имел, а напротив, старичком оказался крепким и горластым.
Увидев монахов, просящихся на постой, он слегка скривился, видимо представив степень прибыли для заведения от таких постояльцев, но вслух недовольства высказывать не стал, буркнув:
– Милости просим, отцы. Чем богаты, тем и рады. Пронька, прибери лошадей,– из конюшни выскочил пацан лет 12-ти и, схватив под уздцы кобыл, повел их прочь, испуганно оглядываясь на монахов и Казаева. Строг видать был с персоналом инвалид, явно отставной какой-нибудь фельдфебель.
– Обед у нас в час по регламенту и до двух часов, просим не опаздывать, после сего не обессудьте,– предупредил инвалид, приглашая их жестом и провожая в дом, выстроенный в непонятном стиле, но явно с потугой угодить Великому князю. В два полноценных этажа и с крышей покрытой рыбьей чешуей черепицы, постоялый двор озадачивал уже от самого крыльца, которое было выполнено из цельных дубовых плах окованных в металл с такими же металлическими перилами выкованными с усердием и завитушисто украшенными чугунной листвой.
– Монументально,– похвалил Серега крыльцо.– На века изготовлено. Дом рухнет, а крыльцо еще сто лет после этого простоит.
– Ваша правда,– расплылся в самодовольной улыбке Казаев.– Его высочеству тоже глянулся. Так же вот похлопал и словечко вот енто же изречь изволил "моментальтно". Самовар разогреть прикажете?
– А как же регламент?
– По регламенту про самовар ничего для не служивых, а тем паче вашего сословия не упомянуто,– перекрестился инвалид.– Милости просим. Пронька!!!– Пронька выскочил из конюшни, он видать тут был на все руки.– Самовар, живо!!!-
Кроме Проньки обслуга "богоугодного" заведения состояла еще из двух дородных женщин гренадерского роста, которые суетились на кухне и в зале для приема пищи, занимавшем почти весь первый этаж и заставленный десятком столов с лавками. Сейчас он был пуст и одна из баб скребла здоровенным ножом-скребком столешницу одного из них. Поливала кипятком из посудины и с противным звуком гнала ножом черную волну.
– Хватит, Лукерья, в гроб ты меня сведешь энтим визгом,– остановил женщину Казаев.– Приберись и на стол накрой, господа чаевничать изволят. Баранки неси,