Жулики. Книга 6 - стр. 19
– Ты что, Мишань, не припомню что-то я таких угроз,– всполошилась Катюша.
– Как же! Вчера после обеда, когда из-за стола вставала, так прямо и сказала:– "Ох, тяжело, будто не двое вас там у меня, ребятишки, а трое".– Говорила?
– Ну, сказала, но не грозила,– сморщила носик Катюша.– Размечтался,– улыбнулась она.– Не мешай мозги просвещать.
– Молчу. А вот где мы рожать будем? В каком веке я имею в виду. В этом или в 20-м?
– И думать тут нечего, в Питере конечно,– вмешалась в разговор Нина Андреевна.– Здесь бабки повитухи с корявыми руками. Что-то нет у меня к ним доверия. В 20-м, только там и слышать ничего другого не хочу. Разговоров даже быть не может на эту тему. Ты, зайка, и у врача за все время ни разу не была. У нас все, кто в положении, наблюдаются в обязательном порядке. Вдруг что не так?
– Что не так?– испугалась Катюша.– Я себя хорошо чувствую. Кушаю хорошо.
– Вот. Лишний вес, говорят, это плохо,– посетовала Нина Андреевна.
– Как же, если хочется? Я ведь и за них ем,– растерялась Катюша.
– Врачи говорят.
– Ма, прекрати пугать мою жену. Она потом ночью ворочаться будет,– посчитал нужным вмешаться Мишка.
– И что?– Катюша прихватила Мишку за ухо.– Боишься, что раздавлю ненароком?
– Не боюсь, но опасаюсь,– Мишка обнял жену.
– Гляжу я вот на вас, Миха, прямо самому жениться захотелось,– Серега улыбнулся и вздохнул притворно.
– Это тебе еще зачем?– удивился Мишка.– И потом старый ты уже, кому такой нужен? Девушки любят молодых и красивых. И умных,– хмыкнул он.– Я же тебе у Зюзи предлагал жену подыскать, а ты закочевряжился, нехорошим словом итальянским обозвал. Паяцем. Вот и ходи в старых девках.
– Вот ты значит как?– надулся Серега.– Я значит к нему всей душой, а он значит свою избушку к лесу передом, а ко мне задом. Нет, чтобы помочь другу, поддержать морально, супругу подыскать достойную. Вот на какую первую покажешь на той и женюсь.
– Ты еще как в сказке поклянись, что кто первая в дверь трапезной войдет на той и женишься всенепременно, даже если это молочница Фекла заявится. Она как раз завтра должна с утра быть. Сколько ей лет, Катюш? Шестой десяток? Женщина в самом расцвете сил. Вяжет опять же хорошо. Вон какие носочки сплела, рукодельница. Ухожен будешь. Молоко опять же свое, не покупное. Буренка у Феклы удойная шибко. По три ведра в день дает. И молчунья по жизни. Достойная женщина,– принялся Мишка расхваливать потенциальную претендентку на руку и сердце Сереги.
– Так она же немая с рождения?– подпрыгнул на стуле Серега.
– А тебе что с ней песни распевать? Хватит вам в семье и одного барда. Ты будешь петь, она носки вязать. Оба при деле, в долгие-то зимние вечера. У нее и домишко справный. А труженица какая. За десять верст крынки прет неподъемные. Будешь на Верке молоко развозить, Фекла хоть рукам передышку получит. Они вон у нее уже ниже колен оттянулись. Жалко до слез бабу. Будет тебя на завалинке дожидаться. Дородности прибавится от жизни спокойной,– продолжил Мишка.
– Да куда еще дороднее-то?– взвыл Серега.– Она и так пудов семь весит.
– Хорошего человека должно быть много. Слыхал?– продолжал подтрунивать над ним Мишка. Даже Катюше стало жаль всерьез всполошившегося Серегу и она принялась заступаться за него.
– Ну, что ж ты, Мишань, такое говоришь? Фекла Сергуше не пара. Да и есть у нее на примете другой старичок, дьячок бывший. Хороший дядечка. Симпатичный такой. И Фекла души в нем не чает.