Жулики. Книга 4 - стр. 22
– Хорошие ребята, но ты с ними построже. Коль чего сказала, так требуй, чтоб выполняли. Они строгость любят. Привыкли видать сызмальству,– подтвердила Катюша, улыбаясь.
– Вон как? Хорошо, что упредила. Буду по строжей,– Марфуша воинственно стукнула кулачком по столу, наморщила курносый носик и вдруг гаркнула фельдфебелем:
– "Равняйсь. Смирна!"– Мишка подпрыгнул от неожиданности. А Марфуша засмеявшись, спросила:
– Так ладно, аль громче надоть?
– Ну, папенька…– Мишка изумленно уставился на кухарку.– Всех заразил тут своими армейскими штучками. Кадеты, наверное, строем ходят?
– А и правильно,– махнула рукой Марфуша.– В форме – так нечего толпой праздной прогуливаться. Только больно уж громко топочут, все разом когда,– наверху раздался звонок и тишина наполнилась гулом голосов.
– Обед у кадетов-то. В столовую сейчас нагрянут,– вскочила Марфа.– Кухарок, Михайло Петрович, надоть еще нанимать, двух аль трех. Не успевам мы уже с Тихоновной на таку ораву готовить. Ребятишки, конечно, помогают, которые по наряду дежурят, но оне ведь что, только как сила, а варить-то мы. Не успеваем.
– Ну, пока один раз всего не поспели,– Тихоновна открыла окно из кухни в столовый зал: Принимайте котлы, ребята,– в окне появилось несколько любопытных мальчишечьих мордашек.
– Спасибо! Накормили. Не будем вам мешать.– Мишка поднялся и подал руку Катюше.
– Как там, у маменьки, с мастерской? Справляется?
– Что ты, Мишань. Раскрутила так, что просто диву даемся. Она сорочки строчит готовые и картуза. Пол Москвы носит. Заказы-то ручные на машинках – быстро без работы оставили, вот и взялась за готовую продукцию. Катюше теперь только поворачиваться успевать. А еще форму вон кадетам, да рабочим. И такая ладная, что и горожане пошли с просьбами. Силиверстович сапожную мастерскую налаживает, что б самим сапоги-то тачать. Троих сапожников уже посадил. Шьют. У нас тут, Мишань, у всех забот полон рот,– принялась делиться последними новостями Тихоновна, одновременно орудуя поварешкой.
– А Серега, чем занимается?
– Серега арифметику преподает и снабжением ведает. Нет же ничего, за что ни возьмись. Вот и бегает туда-сюда. А еще стройками, да финансами… Ну и с чиновниками тоже он дружбу налаживает. Его уже вся Москва знает. Даже ограбить пытались.
– Да вы что? Кто? И чем кончилось?
– Говорила ведь оглашенному, не носись ночами по городу один. Так он разве слушает. Вот и подкараулили с кистенями. Трое говорит было всего злодеев-то,-
Тихоновна поджала губы и, подавая караваи с хлебом в окно, добавила.– Соврал, конечно, больше их там было.
– Почему так думаете?
– По количеству зубов, которые полиция сосчитала потом выбитых. Столько у троих не бывает.
– Так сколько их там нашли? Тыщу что ли?– взглянул на нее удивленно Мишка.
– Ну, тыщу конечно не собрали, но десятка три и все передние. Ты его сам расспроси, коль интересно, ведь с проломанной головой приполз,-
Тихоновна вздохнула скорбно.– Лихих-то людей на Москве много. Обыватели на семь засовов запираются на ночь. Разбои по городу – дело обыкновенное. Ты хоть ему скажи, шалопутному, чтобы побережливее себя вел. Ну, куда ночью бежать? День есть для дел-то.
– Скажу, тетушка.
На кухню вбежал Петр Павлович, закричав с самого порога:
– Марфа, принимай дежурных, поставь задачу,– следом за ним вошли четверо парней различного возраста от 10-ти до 18-ти. Они остановились на пороге и, стянув с голов форменные фуражки, хором поздоровались: – "Здравия всем желаем".