Жулики. Книга 4 - стр. 14
Пришлось сушиться у костра. Заодно и перекусили, взятой с собой едой. Мишка попытался печь грибы, нанизав их на ветки, но они шипели, обгорали и падали в огонь.
– Ну, что это за баловство, Мишань?– Катюша укоризненно покачала головой.– Есть же с собой нормальная снедь,– Мишка, выковыривая очередной подпаленный боровик, проворчал:
– Ну, вот, а я читал, что так вот можно в лесу на одних грибах прожить,– выкатил веткой почерневший гриб и куснул от него, где почище. Тут же и выплюнул, насмешив Катюшу.
– Да где ж ты такое мог читать? Сыроеги, пожалуй, еще можно есть, они потому так и названы, а остальное без котелка, морока одна. А без соли и вовсе помои.
– В Москву завтра едем. Жаль. Хорошо здесь,– Мишка натянул высохшую рубашку.
– Понравилось? А ведь здесь люди работают и не замечают красот-то за трудами,– вздохнула Катюша.– Доля крестьянская. Говорят, что в сию пору день – год кормит. Это мы с тобой бездельники, даже стыдно перед людьми. Они вон здороваются, шапки ломают, а по глазам вижу, что осуждают. Как же – страда, а мы тут шляемся ровно ребятишки по лесам.
– Так, мы же белая кость, нам положено праздный образ жизни вести и потом мы ведь за все платим. За еду, ну и все такое,– не понял Мишка.– Дачники мы, вот.
– Словцо-то, какое интересное. Вроде данники. Всем деньгу даем.
– Ну, да… Тихо, Катюнь, идет кто-то,– Мишка поправил перевязь сабли, с которой не расставался никогда, используя ее в лесу вместо топора.
Костерок они развели на маленькой полянке, а рядом с ней вилась лесная тропинка, хорошо протоптанная местными крестьянами.
– Вона дым никак?– услышали они голос с хрипотцой.– Гляньте-ка, Игнат и Ноздря, кого там Бог послал?– Катюша лихорадочно натягивала не высохший как следует сарафан, когда на поляну вывалились два мужика вида самого обыкновенного по этим временам. В онучах и лаптях, но с дубинами на плечах и в драных кафтанишках.
У одного и вовсе кафтан одет был на голое тело и болтался расхристано без пуговиц и кушака. Второй был одет по приличнее, рванье у него было аккуратно подвязано веревкой и под ним имелась рубаха серого цвета. Оба бородатые и потому похожие лицами, они радостно загудели в два голоса:
– Вот те на,.. не было полушки, да вдруг алтын. Эй!!! Кудеяр, Касьян, тут добыча сладкая!– из-за их спин вынырнули еще две заросшие бородами рожи и, встав рядом, принялись рассматривать Мишку с Катюшей, с любопытством и крестьянской обстоятельностью.
Вновь прибывшие, ничем особенным от двух первых не отличались, ни прическами, ни одеждой. Один и вовсе был босой, лапти висели на дубине переброшенной через плечо. А вот второй – видимо Кудеяр, тот был в ботфортах – смотрелись они на нем, правда, как на корове седло, нелепо облегая домотканые порты.
"Видать снял с кого-то",– подумал Мишка, заслоняя собой Катюшу и обнажая саблю.
– Ха-ха-ха-ха!– засмеялся заливисто обладатель ботфорт.– Заступник, – ха-ха-ха. У меня ить пистоль, паря,– мужик вытащил из-за пояса здоровенный мушкет и наставил его на Мишку.– Обоих прострелю. Саблю брось, сымай порты с рубахой, да и беги отсель. Отпускаем, добрые мы нынче. Девка потом догонит. Слово даю атаманово. Вот те крест,– Кудеяр переложил мушкет в левую руку и размашисто перекрестился.
Мишка даже рот раскрыл от удивления.– «Вот уж простота нравов, впору расцеловаться по-христиански».