Жулики. Книга 3 - стр. 6
– Убили. У вас комнату на ночь снять можно?
– Конечно, синьор. Не имею чести знать ваше имя,– расплылся в радостной улыбке местный "халдей".
– Это и не обязательно. Мы тут только до утра и потом вряд ли будем дружить семьями. Приготовь конуренку. Сейчас раненого доставим:– "А чем же я рассчитываться буду?"– подумал Серега и, нащупав в кармане комбинезона золотую монету допотопную, вынул ее и хлопнул на стойку: – Этого хватит за постой и стол на троих?– "халдей" бережно взял монету и легонько куснул ее, повертев предварительно перед глазами и внимательно рассмотрев.
– Золото – несомненно, но видеть такого не доводилось. Чьей чеканки?– спросил он:
– Российская Империя,– на голубом глазу довел до сведения любопытного, свою версию происхождения монеты, Серега.
– А-а-а. Это рядом с Канадой где-то?
– Да, сразу за ней,– усмехнулся Серега.– Так хватит?
– Хватит. Я бы и вовсе с вас, как с пострадавших не взял ничего, но сами понимаете, семейство кормить нужно,– семейство "халдея" состояло из него самого и разбитной бабенки, которая выскочив, откуда-то из закоулков салуна, заверещала голосом пронзительным, как зубная боль:
– Ну, что ты встал, что встал? Веди господина наверх. У нас лучшие в этом городке условия.
– А у вас и конкуренты есть?– даже остановился Серега, заинтересовавшись этим фактом.
– Есть, есть, как же. Пастор местный сдает пару комнат на ночь. Такой хапуга, а еще служитель Божий, как только таких земля носит, чтоб у него селезенка лопнула. Хапуга каких свет не видывал. Слуга Божий. Гореть ему в геенне огненной мерзавцу,– понесло ту:– " Больная тема",– усмехнулся Серега. А бабу уже было не остановить и пока они осматривали комнату и спускались вниз, она успела рассказать про пастора все, что знала от его рождения, которое:
– «Господь Бог допустил по недоразумению» и до сегодняшнего дня, до которого пастор дожил тоже удивительным образом, умудрившись не свернуть себе шею:
– И этот негодяй и извращенец, ходит в сутане и проповедует Слово Божие…– неслось ему в спину, когда он шел от салуна в сторону аптеки.
Мишка дошел до комнаты сам, лег на скрипучую кровать и попросил:
– Заткните рот этой бабе, у меня от ее визга глаз дергаться начал,– Серега вышел и рявкнул на верещащую хозяйку:
– Цыц, ведьма! Приготовь чего-нибудь перекусить и если я еще раз услышу твой голос, то сожгу этот вертеп вместе с этим вшивым городком и негодяем пастором,– хозяйка обмерла и исчезла за дверью. В аптечке походной Серега нашел обезболивающие и регенерирующие средства, так что к утру, Мишка выглядел вполне прилично и даже содрал с лица повязку, перед облупленным зеркалом, висящим рядом с входной дверью. Безобразный шрам пересекал лицо наискось и чудом уцелевший глаз таращился из него, как что-то лишнее и чужеродное. Мишка попробовал мигнуть и закрыть его, но мышцы не слушались и из глаза потекли слезы:
– Ну вот, блин, теперь пальцем веко придется двигать,– потрогал он щеку и лоб.
– Что ты лезешь не мытыми руками? Дай засохнуть царапине, как ребенок ей Богу, – напустился на него Серега.
– Ни хрена себе царапина! Успокойся. Засохло уже все и даже кожей новой заросло. Хрен бы с ним, только глаз не мигает теперь, вытаращился гад.
– Вот и терпи теперь, привыкай,– проворчал Серега, выходя из комнаты. – Эй, хозяин,– донесся его голос уже внизу.– Завтрак давай и что-нибудь с собой дня на два, на троих человек. Шевели копытами,– через час, проезжая мимо аптеки, зашли проведать и проститься с Антонио. Аптека в этом захолустном городишке еще и лазаретом являлась по совместительству, а ее хозяин сиделкой и лечащим врачом одновременно.