Жнецы фантомных душ - стр. 17

— Зачем при ней говорить стал? — всё-таки не удержалась я от упрёка.

— Так ты же сама позволила Веренике участвовать в разговоре, — озадаченно моргнул братик. — Я решил, что ты понимаешь, что делаешь. А я откуда мог знать, какой у неё тип восприятия?

Закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не выругаться вслух. Он хорош. И я ничем не лучше! Похоже, мы действительно стоим друг друга!

Медленно поднялась, оставив на тарелке несчастный, надкусанный бутерброд, и отправилась в комнату сестры. Если у неё будет нервный срыв, меня родители четвертуют. Я и так взвалила на себя слишком большую ответственность, когда уговорила их не брать Нику с собой в поездку и позволить на время своего отсутствия пожить со мной в этом доме. Уговорила по её просьбе, конечно. Не хотелось девочке лететь к чёрту на кулички и две недели изнывать от скуки — сначала на корабле, а потом на станции, где никаких развлечений нет, не было и не планируется в будущем. Ибо работа, работа и ещё раз работа. У отца — бесконечные совещания, обсуждения, переговоры. У мамы — секретарские обязанности по организации встреч и сопровождению. Вообще-то, она ветеринар, но работать по этой специальности папа ей категорически запретил, сказав: «Без меня никуда». А поскольку сам всё время в разъездах, вот и маме приходиться мотаться вместе с ним. И Нике, соответственно, пока несовершеннолетняя. Это я уже вроде как самостоятельная и самодостаточная в свои неполных двадцать пять. Даже живу отдельно. Причём, наверное, в самом старом доме, который на нашей планете можно отыскать!

Я приложила ладонь к двери, а та распахнуться не соизволила. Ясно, заблокирована.

— Вереника, — позвала, легонько постучав, — открой, пожалуйста.

С полминуты было тихо. Я даже начала беспокоиться и прикидывать, как бы эффективнее взломать систему, чтобы меня впустили внутрь. В итоге всё же створки разошлись в стороны сами, а в проёме показалась заплаканная сестричка.

— Неужели любимого братика одного бросила? — насупилась она, завесив лицо прядками волос.

От подобного вопроса я даже растерялась. Ника ревнует?

— Малышка, не придумывай. Ты мне куда больше дорога.

Я, шагнув к ней, обняла за плечи. Увела к кровати и усадила, целуя в макушку и убирая волосы, мешающие вытирать глаза.

— Почему тогда не выгонишь его? Он же ужасные вещи говорит! — Вереника посмотрела на меня с таким упрёком!

— Послушай, Ника... — Я покачала головой, прижимая сестричку к себе. — В то, что рассказал Мэтсим, я не верю. Поначалу мне ещё казалось, что есть в его словах что-то разумное, но потом... — договаривать не стала. И без слов всё ясно. — А веду себя с ним так, потому что мне не хочется его обижать. Нам от подобного вымысла не жарко и не холодно. Пусть придумывает, если у него такая фантазия. К тому же это мало что меняет, в конце концов, он наш брат. И, похоже, психически не совсем здоров. Куда ему идти в таком состоянии? Вот вернутся родители и разберутся во всём. Это же их сын. Может, они нам о нём ничего и не говорили, чтобы мы жили спокойно и не переживали за него. Согласна? Потерпишь?

— Ладно — шмыгнула носом строптивица. — Если он больной на всю голову, то... — вздохнула. — Конечно, потерплю.

— Вот и умничка. Умойся и спускайся к нам.

Я встала, оправляя халатик. Однако последовать моему примеру сестра не поспешила.