Жнец - стр. 2
Буквы. Цифры. Цветовые обозначения. Имена и даты.
Мужчина глянул на дисплей технологичных часов: три оповещения, один рабочий вызов под желтым обозначением – потерпит, не критично. Тугой кожаный ремешок двумя параллельными линии очертил запястье правой руки.
Колокольчики на двери возвестили о новом посетителе, пока имена и номера продолжали плыть по монитору. Ирвис. Корсаков. Хофер.
Внезапная красная рамка разрезала бесконечный список – подозрительная активность: оформление и получение документов на пересечение двадцати трех блокпостов начиная от Южной области Центра до перешеечной территории с Севером.
Мужчина нахмурился, навёл курсор, чтобы строка не уползала вверх. Фамилия казалась смутно знакомой…
Но не успел мужчина открыть информационное окно, как крышку его ноутбука захлопнули.
– Твою же…
– Брайан, да угомонись ты с этой чертовой работой!
Вторым утренним посетителем полупустой кофейни был еще один жнец и напарник Брайана – Антон Синнерс, который после столь бесцеремонного появления легко опустился на диванчик напротив коллеги. Первую минуту оба молчали, сверля друг друга взглядами.
Прошло девять месяцев с их последней встречи. Девять долгих месяцев.
– Как маленькая Чирроки? – житейски спросил Антон, махнув рукой бариста (тот, конечно, вспомнил завсегдатого некогда посетителя, и его неизменный заказ: эспрессо-тоник, обязательно с двумя дольками лимона и льдом до краев). Брайан же продолжал безмолвно сидеть, все еще держа приподнятой руку у захлопнутого ноутбука и не переводя ошарашенный взгляд от своего внезапного гостя.
Синнерс интересовался из вежливости, для начала разговора. Сказать откровенно, когда он ехал сюда, он и не думал первым начинать беседу. События годовой давности ощущались остро, живо, и резали по ране острыми лезвиями вдоль – кровоточило сильно. И дело заключалось далеко не в рабочих разногласиях, как думали их коллеги "по ремеслу"; напарниками Синннерс и Чирроки всегда были прекрасными, несмотря на двенадцать лет разницы в возрасте – ладили, понимали друг друга с полуслова, устремляли свои взгляды и рвения в одну сторону и сходились в душевных терзаниях, порой накатывающих. Дело то отчасти семейное.
У Антона была прелестнейшая сестрица-близняшка: голубоглазая, с румяными щеками, да фарфоровой кожей. Когда сестрица сменила светло-русый на пепельный блонд, то вовсе стала похожа на чудную куклу. В один вечер, лет с пять назад, Брайан пригласил своего приятеля-напарника на семейный ужин: маленькой Чирроки, дочери брайана, исполнялось четыре года. Там Антон познакомился с женой Брайана – Элизабет, а самому Брайану была представлена сестра Антона – Ева.
Девушка, сошедшая с Небес.
Сложно сказать, когда все закрутилось. В тот ли вечер, через неделю или пару месяцев – но Брайан и Ева стали встречаться все чаще, и встречи все меньше стали походить на приятельские. Сложно сказать, по чьей инициативе они впервые разделили постель – но вихрь чувств закрутил обоих в нескончаемый круговорот из лжи, притворств, игр и махинаций. Эта игра не была трудной: когда ты Жнец, ты так часто исполняешь театральные представления, что врать не достает труда. Когда ты Жнец, то к твоим исчезновениям из дома относятся как к чему-то, само собой разумеющемуся, не подразумевающему измен.