Жизни и реальности Сальваторе - стр. 7
– Не ходи.
Тугая петля обвилась вокруг ноги Мастера и дёрнула назад. Он смог сохранить равновесие и обернулся к богу. Кетцалькоатль смотрел прямо на него.
– Почему?
Молчание.
– Если я не пойду, пострадает человек. Я прокладываю сюда, в глубины души, путь, чтобы помочь. Это моя работа. Я не откажусь, если не пойму, почему.
Кетцалькоатль, казалось, удерживал его своим взглядом. Затем так же молча выгнул руку – она казалась совсем бескостной, резиновой – и указал на другую тропу.
Мастер поблагодарил его и зашагал дальше.
– Вот так, тио, да ты уговорил бога! – голос Матео затрещал в ушах. – Зомби буду, если это не значит успех!
Мастер хмыкнул.
– Зомби из тебя не очень-то получился бы.
– Не очень-то и хотелось, – в тон ответил Матео.
Мастер шагал по тропинке.
Долго ничего не происходило; только трава опускала жёлтые венчики, посыпая мастера пыльцой. Вскоре из зелёного моря справа вынырнула птица; издав вопль, она помчалась вперёд, но быстро потеряла высоту и снова пропала в траве.
Мастер увидел деревянное здание – ближайшей аналогией ему был бы сарай без крыши, – и поспешил вовнутрь.
Внутри здание оказалось каменным; стены покрывал мох, а посреди пола тёк ручей. Мастер сделал ещё один шаг – и стены разлетелись, по ширине напомнив мужчине стадион. Из земли, покрывшей пол, появились трава, деревца и кустики. У дальней стены, за ручьём, возникли ступеньки и алтарь. На алтаре лежал безликий пациент; на нависшей над ним стене на корточках сидел Кетцалькоатль. Он изменился – кожа стала белой, – но Мастер безошибочно узнал его. Ветер чуть прикасался к перьям бога, качая их; на нём была жёлтая нагрудная пластина в виде большой раковины, набедренная повязка, а на голове – высокая пятнистая шапка.
Бог смотрел прямо на Мастера.
– Я нашёл его, – произнёс тот, надеясь, что Матео его слышит. – Здесь всё ещё нестабильно. Парень совсем плох. При нём Кетцалькоатль.
– Агуха говорит, что если ещё раз запустит процесс стабилизации, расхерачит все мозги этому тио.
Мастер кивнул:
– Так и думал. Попробую справиться в этих рамках.
Мастер сделал шаг к ручью.
– Камень справа!
Мастер уклонился – снаряд замедлился, почти завис в воздухе, – и перехватил камень в воздухе. С тревогой огляделся в поисках бросавшего. Пациент лежал на алтаре, но…
– Спит?
– Как сурок, – заверил его Матео.
Ну да, подумал Мастер. Перестраховался. Если бы этот парень проснулся, одним камнем дело бы не обошлось. Когда в последний раз пациенту ввели недостаточное количество снотворного, оператора погребло под бредом испуганного сознания, пытавшегося избавиться от постороннего вмешательства. Матео называл это идиотией, но факт оставался фактом: пробуждение могло стоить жизни.
Мастер подошёл к ручью и, разбежавшись, перепрыгнул через него. Уже в полёте ему в руку вонзилась ярко оперённая стрела; он упал, перекатившись через плечо. Из кустов выскочили существа, до пояса напоминавшие саламандр. Две части разных видов были соединены чисто технически: огромные головы и крохотные верхние лапки выглядели непропорциональными по отношению к длинным человеческим ногам кофейного цвета. Потрясая копьями, существа ринулись на Мастера. Что-то на миг смутило его – что-то неправильное – но раздумывать было некогда. Он проговорил команду для Иглы – и в руках материализовалась нагината.