Жизнь вверх дном - стр. 6
– Ты, – начала я и только тут сообразила, что никак не могу вспомнить, как называется та штука, на которой он играет. – Ты на пианино играешь?
– Что? – Сергей словно проснулся.
– Ну, в группе. Ты играешь на пианино?
– Фортепиано, – машинально поправил меня он. – А в группе я играю на клавишных.
Тоже мне гений. Смотрите-ка, поправлять он меня будет. Умник. Сначала забыл, как меня зовут, а теперь демонстрирует интеллект. А сам наверняка не знает, чем «Зара» отличается от «Манго» или шипровые ароматы от фужерных.
– Учишься в музыкальной школе? – продолжила я, пытаясь побороть желание стукнуть этого идиота по голове журналом.
– В музыкальном училище. Фортепианное отделение.
– Мм… В шараге значит, – презрительно бросила я. А нечего умничать. Сейчас разобидится и освободит меня от своих поучений наконец-то. Можно будет молча помечтать о принце без необходимости поддерживать беседу, делая заинтересованное лицо.
– Да, думаю, можно и так сказать, – пожал Сергей плечами.
Странный он какой-то. Разве ему не полагалось обидеться? Или он просто не знает, что такое «шарага»? Я это слово в Интернете на форуме вычитала. Не то чтобы специально, просто время от времени мама меня пугает, что, если я срочно не подтяну учебу, она отправит меня в «шарагу». Можно подумать, КПУ, то бишь «Куда Папа Устроит», многим лучше.
– А ты интересуешься парфюмерией?
– С чего это ты взял? – Пожалуй, получилось слишком грубо, но я же не ожидала этого вопроса. Тем более что вопрос наверняка с подвохом. Вроде «ну да, чем же еще интересоваться пустоголовой блондинке вроде тебя».
– Статья, которую ты читала. В журнале, – пояснил Сергей.
– Ну, можно сказать, что интересуюсь. А что, нельзя?
– Почему же. Наоборот. Ты всегда такая колючая? – Сергей улыбнулся, словно извиняясь.
Мои мысли заметались, как тетки на распродаже с семидесятипроцентной скидкой. Нет, я ведь делала эпиляцию только позавчера. Стоп, он, наверное, про характер?
– Вовсе я не колючая, просто… – Я запнулась, не зная как продолжить. Не скажешь же ему: «Не могу тебя клас-си-фи-ци-ро-вать, вот и не знаю, как себя с тобой вести».
– Просто не любишь рассказывать о своих интересах каждому встречному.
– Да, пожалуй, – поспешила согласиться я. – Понимаешь, мало кто в этом разбирается на самом деле.
– Тогда тебе проще. Музыкантом себя нынче мнит всякий, кому довелось подержать в руках ксилофон. – Он рассмеялся. Кажется, не надо мной.
Я не удержалась от ответной улыбки:
– У меня в детстве был ксилофон. Но нет, музыкантом меня назвать нельзя.
– Это хорошо. Мне было бы жаль каждого музыканта, которому не повезет присутствовать на нашей репетиции.
– Почему? – На самом деле я, кажется, знала ответ. Меня от этого рева спасала Эсте Лаудер, а спасаться каким-нибудь Бахом на рок-репетиции, наверное, неуместно.
– Потому что: «A вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь». Хотя нет, это я преувеличиваю, конечно.
Тут я была с ним не согласна, но спорить не стала. В моих любимых гламурных пишут, что мужчины этого не любят.
– Давно интересуешься парфюмерией?
– Ну, я не так чтобы прямо интересуюсь. – Я смутилась. Было в этом что-то странное – разговаривать о себе с малознакомым парнем. – Когда я была маленькая, мне папа привез из командировки духи в подарок на день рождения. Причем он тогда специально пораньше прилетел – сама сейчас в это не верю, он у меня такой, очень зацикленный на работе. Ну и вот там была какая-то детская косметика и эти самые духи. Я никак не могла понять, чем они пахнут. Вот честное слово, дня три ходила, пыталась понять, что же это такое. Наконец до меня дошло, что это смородина. Потом я унюхала, что, когда смородина почти перестает пахнуть, остается другой запах. И опять начались терзания. В общем, вот так с малышовых духов все и началось. Я тот флакончик до сих пор храню.