Жизнь Тузика Озейло. Переполох в городе - стр. 17

Ругаясь всеми известными нехорошими словами, Анита направилась открывать дверь. По пути она взглянула в зеркало и, чтобы не опозориться, как перед пекинесом, на этот раз привела в порядок шерсть на голове.

Анита отодвинула задвижку, открыла дверь и увидела собачку породы пудель.

– Проверка дымоходов! – громко прокаркала пуделиха, стоявшая на пороге квартиры. – Ну наконец-то хозяев застала! А то нет никого вечно. Доброе утро, девушка!

– Доброе, – протянула Анита и зевнула, прищурив глаз.

– Жалобы есть?

– Нет, – помотала головой Анита. Тузик, как ярый сторонник порядка в доме, ежемесячно проверял дымоходную трубу самостоятельно. – Всё хорошо.

– Спичка горит? – недоверчиво спросила пуделиха.

– Тухнет, – заверила её Анита. – И бумажку засасывает. До свидания.

И захлопнула железную дверь прямо перед носом у пуделихи. Дверь с грохотом встала на своё место, и Анита поспешно закрыла её на задвижку. Сон уже как лапой сняло, поэтому хозяйка квартиры уныло поплелась на кухню греть себе кофе.

Но не успела она включить телевизор, как в квартире вновь раздался звонок.

«Всё!» – дрожащим от гнева голосом прошипела Анита и вышла в коридор. Даже не глядя в зеркало, чтобы оно, не дай бог, не взорвалось, Анита подошла к двери и отворила её.

– Ну? – Анита взглянула на пришедшего к ней почтальона, изображая букву «Ф».

– Здравствуйте. Анита Озейло, если я не ошибаюсь? – спокойно спросил почтальон.

– Вы не ошиблись, – процедила Анита сквозь зубы.

– Ежедневник «Собачья правда» за двадцать седьмое октября, – отрапортовал почтальон.

– Спасибо! – Анита нагло вырвала у него газету.

– Подождите, – сказал почтальон.

– Что-то ещё? – Анита прищурилась и уставилась на почтальона.

– Чаевых не даёте? – робко спросил он.

– Чаевых? – мягко спросила Анита, у которой от подобной неслыханной наглости даже слегка задёргался глаз. Мало того, что этот хам не даёт ей нормально отдохнуть в свой законный выходной, так теперь он ещё и чаевые требует!

– Ваш муж мне всегда даёт чаевые. Если же вам жалко… – последнюю фразу он произнёс как бы невзначай.

– Что ты сказал? – Терпение Аниты, наконец, исчерпало себя. – Значит, так. Запомни на будущее, сеньор! Я – не Тузик Озейло, и мне абсолютно безразлично, что и сколько он даёт тебе каждое утро… – Анита полезла в кошелёк, лежавший под зеркалом. – Возьми! – Она сгребла всю мелочь из своего кошелька в лапу почтальону и изо всех сил хлопнула дверью.

Самые худшие опасения оправдались. Зеркало – её любимое зеркало эксклюзивной работы, привезённое летом из Сантьяго, – не удержалось на стене, свалилось на пол и разбилось вдребезги. Бесившаяся в коридоре оса с огромным удовольствием ужалила Аниту, по всей вероятности, завидев в ней главную виновницу переполоха…

Дождливый и золотой октябрь сменился слякотным и плешивым ноябрём. Дороги стали скользкими, а тротуары – грязными. Листва с деревьев полностью опала, оголив чёрные, насквозь промокшие от постоянных дождей стволы. Город стал серым и неприметным. Это была их первая осень, которую Тузик с Анитой имели возможность наблюдать из окна своей квартиры на Таймс-Сквер. Пейзаж за стеклом не приносил ни радости, ни вдохновения. И если бы не ярко-оранжевая высотка, стоявшая во дворе по соседству и отчаянно повышавшая настроение местным жителям, Тузику уже давно бы приспичило утопиться.