Жизнь Тузика Озейло. Перекрёстки - стр. 38
– Сеньор Афонсо! – устало взмолился тогда Саппи. – Я вас перестал понимать!
– Столичные друзья наверняка удивятся отсутствием нашего интереса к поиску Ани Озейло, – невозмутимо ответил бигль. – Они тут же начнут копать. И ведь накопают, а нам этого не нужно. Аня Озейло мертва. Её нет. Не существует. Что ж тут непонятного?
– Теперь понял, – вздохнул Саппи. – Требуется «липа».
– Конечно. – Афонсо улыбнулся.
Саппи разложил по полочкам все свои соображения вместе с произнесёнными Армоном Афонсо словами. Значит, бигль хочет накормить сыщиков из Буэнос-Айреса песенкой дезинформации. В роли «куплета» выступит полное отсутствие каких-либо успехов в поиске дочери Тузика Озейло. Ну а «припевом» станет нежелание искать Торреса. Ведь если Озейло не ищет пропавшего Торреса, то он либо избавился от него самостоятельно, либо точно так же самостоятельно его где-то укрывает. Особо любопытные псы из Буэнос-Айреса попробуют выяснить, где именно Озейло с Афонсо прячут ротвейлера, засунув свои любопытные носы прямо в логово к Афонсо. За эти самые носы Армон их и схватит. Чистая ловля «на живца».
– Я подготовлю дело к утру понедельника, – пообещал Саппи, с ужасом думая, что только «липового» дела о поиске сводной племянницы ему как раз сейчас не хватало. Сначала Торрес, а теперь это. А как быть с огромной стопкой официальных дел, которые висели на нём и его подчинённых в Следственном комитете? Отложить в сторонку?
Саппи вновь почувствовал, что вообще зря связался с Афонсо. Если, не дай бог, этого бигля завтра пристрелят возле дома, как полгода назад Ортегу, то ему, Саппи Фейджу, можно будет самостоятельно надевать налапники и смело идти за решётку. Поскольку и поиски Торреса, и «липовое» дело Ани Озейло будут считаться преступлениями, попадающими под статью «злоупотребление должностными полномочиями».
Проработав над «виртуальными» поисками сводной племяшки все оставшиеся выходные, Саппи успел вздремнуть лишь пару часов – вечером в воскресенье. Всё остальное время он либо носился по Озею, изображая видимость поисков, либо сидел дома и сочинял протоколы, которые якобы успел записать. Сегодня, в утро понедельника, когда в Комитет заявились гости из Буэнос-Айреса, Саппи с прискорбием сообщил, что поиски Ани Озейло на данный момент не увенчались успехом, а также отвёл от себя подозрения, что занимается поиском бывшего шефа. Теперь можно спокойно искать след Торреса, тогда как со стороны это будет выглядеть так, будто Саппи занимается расследованием исчезновения дочери президента Российской Автономии.
В итоге во второй половине дня работу по Торресу возобновили, как и было оговорено с Армоном. Пока Сельвина и Вальтер все выходные прохлопали от досады себе лапами по коленям, Саппи, напротив, извлёк из двухдневного «простоя» положительные моменты. Благодаря этим дням у них появилось время, чтобы через Афонсо собрать как можно больше данных о Хуане Рамиресе, под именем которого, если верить словам Серхио Серрано, скрывался сейчас ротвейлер.
Саппи никогда не позволял себе критиковать своих коллег, он не делал этого и сейчас. Однако он не мог не признать, что соваться в аэропорт в субботу, прямо так сразу, предварительно не нащупав почву, не разузнав толком про Хуана Рамиреса, имя которого им подкинул довольно сомнительный пёс, было бы чистой воды идиотизмом. Саппи работал в следственных органах и поэтому любил ювелирную работу, скрупулёзную. Это по большей части и отличало его от супругов Веласко, которых ему навязал Афонсо. Вельш-корги были слеплены из другого теста. Они почти всю свою жизнь прослужили в несколько ином ведомстве, в котором практиковались совершенно другие методы – грубые и резкие. Эти псы с молодости привыкли чувствовать себя «хозяевами» положения, открывая почти любые двери ударом ботинка. Привыкли доставать информацию путём её вырывания прямо из глотки, почти что хирургическим способом, совершенно не задумываясь о том пепелище, которое после себя в итоге оставляют. Саппи же привык к деликатности, которая, по его мнению, является лучшим гарантом того, что все его «сыщицкие» намерения, а также тайны следствия на следующий день не станут достоянием мировой собачей общественности.