Жизнь под чужим солнцем - стр. 28

К двадцати восьми годам Алина Винницкая могла бы выйти замуж раз пять, причем каждый раз за принца на белом коне. Или, по меньшей мере, за главу королевского казначейства. Во всяком случае, Лидия Валерьевна оценивала ее серьезных воздыхателей очень высоко, а она знала толк в мужьях, поскольку сама вышла замуж довольно неудачно.

Один жених Алины был предпринимателем, имевшим устойчивый бизнес, второй – сыном начальника секретариата мэра, очень многообещающим молодым человеком, третий – состоятельным иностранцем, ищущим в России талантливых художников. Четвертый вызывал у старшей Винницкой кое-какие сомнения, поскольку сам как раз и был талантливым художником. Но вот пятый… пятый блистал, как звезда, – почти популярный писатель, достаточно известный для того, чтобы зарабатывать деньги, и достаточно бездарный для того, чтобы иметь сложный характер творческого человека. В общем, сама Лидия Валерьевна жила бы с ним душа в душу, но, увы, писатель предлагал руку, сердце и часть своих гонораров не ей, а дочери. А дочь все это отвергла, и Винницкая-старшая не понимала почему.

Но Алина чувствовала, что ее судьба бродит где-то неподалеку. Бизнесмены, чиновники, художники – мелко плавающая рыбешка. Нет, Алина должна вытащить такой счастливый билет, какой и не снился ее маме. Вот тогда она сможет рассчитывать не просто на мамино одобрение, а на восхищение, а заслужить восхищение Лидии Винницкой было заветной Алининой мечтой с самого детства.

И, кроме того, она уже точно знала, чего хочет. Средний класс ее не устраивал. Машина, большая квартира, летний домик в Подмосковье, платные учебные заведения для детей – все это хорошо, но ей не подходит. Банально и очень, очень легко достижимо. Возможность приобретать дома по всему миру, с легкостью менять страну проживания, покупать любые вещи, какие хочется – даже картины известных мастеров, – вот что требовалось Алине, и вот почему она отказывала таким бесценным, с точки зрения Лидии Валерьевны, поклонникам. Романы – это одно, но замужество – совсем дру-гое, и вторую ошибку она не собиралась допускать.

Пару раз рядом с ней оказывались подходящие люди, и оба раза она подходила к своей цели вплотную, но каждый раз отступала. Алина вовсе не была жадной стервой, охочей до наживы. Нет, она собиралась жить со своим мужем долго и счастливо, собиралась рожать от него детей, а потому будущий супруг должен был быть не просто ходячей мошной, а еще и человеком, рядом с которым ей будет комфортно существовать. Пока же встреченные ею мужчины не подходили под этот критерий, и, убедившись в этом, Алина быстро оставляла их в покое.

Она ощущала, что может встретить правильного человека в любой момент, и тогда из момента нужно будет вытянуть все, что только можно, а поэтому следует быть наготове всегда. И она ухаживала за собой, занималась спортом, поддерживая прекрасную форму, одевалась всегда так, что вслед ей оборачивались не только мужчины, но и женщины. В ней были стильность и стиль, а также шарм.

Но друзей у Алины по-прежнему не было. Во-первых, потому, что сложно было найти людей, которые могли бы ей соответствовать. Но даже когда таковые встречались, долго поддерживать близкие отношения с Алиной они не могли – их отталкивал ее тяжелый характер, отпугивала способность легко и жестоко высмеивать мельчайшие недостатки. Придя в дурное настроение, она была способна целый день тяжело молчать, время от времени огрызаясь на близкого человека без причины. К тому же Алина с возрастом становилась до мелочности внимательна к деньгам, как своим, так и чужим, потому что до встречи с вожделенным богатым мужем она могла рассчитывать только на собственные доходы, а они были далеко не столь высоки, как ей хотелось. Она легко тратила деньги на украшения, считая это неплохим вложением капитала, но до копейки высчитывала стоимость повседневного обеда в кафе и никогда не оставляла чаевых. Щедрость к себе в сочетании со скупостью к другим рано или поздно бросались в глаза каждому, кто общался с Алиной. Она давно жила отдельно от родителей, и те были очень рады: переносить общество дочери постоянно было не так уж приятно.