Жизнь Леонардо, мальчишки из Винчи, разностороннего гения, скитальца - стр. 20

Вот же странная манера: писать задом наперед, будто на иврите или арабском! Чтобы прочесть этот почерк, без зеркала не обойтись. Кое-кто уже поглядывает подозрительно: не зря ведь говорят, что левая – рука самого дьявола.

Ничего подобного. Для левши, к тому же не скорректированного самоучки, такой способ видится вполне естественным. Личной, неповторимой формой самовыражения, которой суждено сопровождать Леонардо на протяжении всей его жизни.

Впрочем, задолго до того, как начать писать, мальчик осознает, что у него есть выразительный инструмент, куда более непосредственный и эффективный, нежели устное или письменное слово.

Привыкнув часто оставаться в одиночестве и развлекать себя самостоятельно, будь то в городском доме, в огороде или в Кампо-Дзеппи, куда он убегает повидать Катерину, Леонардо развивает в себе необычайную наблюдательность, из которой, в сочетании с богатым воображением, проистекает и способность к творчеству. Вероятно, он рисует всем, что попадет под руку, углем, обломком ракушечника или мелом, и везде, где только получится: не на драгоценной бумаге, конечно, чтобы не сердить деда, а на доске, гладком камне, оштукатуренной стене, мокрое пятно на которой напоминает контур фантастических гор или далеких облаков.

Воображение и страсть к рисованию он перенимает у матери, ведь именно это искусство помогало ей, говорящей мало и не слишком хорошо, находить общий язык с окружающими. Еще в детстве Катерина научилась воспроизводить на ткани облик растений и животных, вручную обрабатывать кожу, как это делают все народы Кавказских гор; а уже в Венеции, будучи юной рабыней, создавала в златоткацкой мастерской поразительные парчовые орнаменты.

Рисование – вот способ, придуманный Леонардо, чтобы восстановить связь с реальностью и окружающим миром: овладеть обликом каждого предмета, каждого живого существа – или, по крайней мере, обрести иллюзию овладения ими, их жизнью и душой. А истинным его учителем, наряду с матерью, стала природа; и даже больше, чем учителем, – верным спутником во всех забавах и приключениях. С ней наедине Леонардо проводит раннее детство, кипучее, полное мечтаний и обещаний, предсказаний и ожиданий. А тучи на горизонте уже обещают неистовые душевные бури, вроде тех, что ребенок наблюдает с холма, спускаясь к долине Арно, могучие явления природы, одновременно пугающие и завораживающие: ураганы, наводнения, громы и молнии.

Катерина, дед Антонио и бабушка Лючия, дядя Франческо, позже – младшие сестренки и братишка в Кампо-Дзеппи, тот же Аккаттабрига, ворчливый, но добрый… Все детство Леонардо в Винчи отсутствует лишь его отец. У сера Пьеро хватает других забот. Теперь, когда он обрел некоторую известность и положение, его основное место работы – флорентийская Бадия.

Бадия, бенедиктинский монастырь Санта-Мария, была недавно перестроена великим португальским аббатом-гуманистом Гомешем Эанешем, «блаженным Гомецио», при котором снова расцвела библиотека, а юридическое управление было поручено адвокату и правоведу Томмазо ди Якопо Сальветти, жившему неподалеку, на виа Гибеллина.

Стратегически Бадия расположена выгоднее некуда: прямо напротив Палаццо дель подеста, нынешнего Барджелло, совсем недалеко от центра политической власти – Палаццо делла Синьория, цеха нотариусов на виа дель Проконсоло и канцелярских лавок, предоставляющих этим самым нотариусам, писцам и советникам все необходимые для работы материалы: бумагу, пергамент, чернила и чернильницы, перья и пеналы.