Жизнь как бой - стр. 20

Короче, таких, как Тад, по округу «ПрибВО» собралось 43 человека. Их месяца два повозили по Латвии, Литве и Эстонии. Затем опять привезли в Латвию в местечко Залите, в болота, где строилась база межконтинентальных ракет класса «Земля-земля». Отряд, куда они попали, был интернациональный, тут служил весь Кавказ и вся Прибалтика, но 43 человека были москвичи и ленинградцы. Постоянные выяснения отношений приводили к жутким потасовкам, но Москва и Питер большей частью держали сторону Кавказа, считая среди прибалтов много «подлых полуфашистов», что, впрочем, в будущем и подтвердилось. Вот так в СССР «крепла дружба народов».

Однако, Тад понял, что если он каким-то образом не смоется из армии, то это может плохо кончиться для него. Поэтому, почитав литературу по невропатологии и усилив некоторые симптомы начинающегося в болотах Залите радикулита, Тад попал в окружной Рижский госпиталь. Невропатология – наука тогда еще темная, малоизученная, Тад смог сыграть в больного и через месяц после появления в госпитале его комиссовали с диагнозом хронический радикулит.

Десять месяцев Тада не было в Москве, из них четыре, день в день, он отсидел на гауптвахте. Проехал и пожил в трех республиках и Калининградской области, вынес для себя много нужного и полезного, а главное – в его глазах развеялся миф о братстве народов СССР. Ведь если верить вурдалаку Ленину, что «национализмом заражены только маленькие народы», то все они любили нас до смерти.

Когда Тад вновь становился на учет в военкомат, брови военкома приподняли фуражку.

Что-то неуловимое ушло из Москвы за время разлуки, и Тад внимательно присматривался – что? Опять в магазинах появились очереди, люди стали как-то равнодушней друг к другу. Тад не понимал: как же так, он там, в Прибалтике ставил Москву очень высоко, а, вернувшись, увидел, что это никому не надо? Но родину любят не за что-то, а просто потому, что родина. В городе прибавилось много приезжих, как тогда говорили, лимитчиков, «лимиты», ведь отстраивались громадные новые районы, делалась кольцевая дорога. В общем-то, Москва преображалась, но в то же время что-то, незримо происходящее в обществе, беспокоило Тада.

Может быть, просто он стал старше, опытней и по-другому воспринимал действительность? Знакомые и друзья были рады его возвращению, приглашали в гости, на вечера. Но, хоть молод был еще Тад, но как-то меньше хотелось улыбаться попусту, разыгрывая из себя воспитанного человека. Надо было думать о будущем, устраивать свою судьбу, зарабатывать деньги. Посоветовавшись с матерью, и попросив ее потерпеть немного, Тад устроился на курсы шоферов в автокомбинат на улице Яблочкова и через три месяца закончил их.

Водить машину его учил старый московский таксист Алексей Федорович. Он с таким упоением рассказывал о Москве, которую знал феноменально, так интересно говорил о таксистах, их нравах, что Тад про себя тоже решил поработать таксистом.

– Ты же будешь свободен как птица,– говорил Таду Алексей Федорович,– на линии тебе никто не начальник, ты сам себе хозяин.

Отношения между ними установились теплые, и Алексей Федорович учил Тада своим таксистским приемам и манере вождения, изредка треская Тада по затылку за ошибки, но так, по-отечески, что Тад не обижался.