Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга II - стр. 72
М. К. пытался сделать все от него зависящее, чтобы поддержать опального академика. Он принял деятельное участие в подготовке его юбилея в 1933 г. (70-летие ученого и 50-летие его научной деятельности), был одним из организаторов юбилейного вечера в Большом конференц-зале Академии наук, состоявшегося 1 февраля 1933 г. Помимо М. К., прочитавшего доклад «С. Ф. Ольденбург и русская фольклористика»471, на торжественном заседании выступали академики и члены-корреспонденты А. П. Карпинский, Н. Я. Марр, И. А. Орбели, Ф. И. Щербатской. Одновременно появилась вторая статья М. К. – «С. Ф. Ольденбург как фольклорист»472. Наконец, именно М. К. инициировал юбилейный сборник (приглашал авторов, переписывался с ними, редактировал поступавшие тексты и т. д.) и лично доставил свежий экземпляр умирающему Ольденбургу. «Днем Азадовский принес ему переплетенный том юбилейного сборника», – записала в дневнике Е. Г. Ольденбург 6 февраля 1934 г.473
В эти последние недели М. К. не раз заходил к Ольденбургу – посидеть у постели умирающего. В заключительной части написанного им некролога сказано:
Я посетил его за три дня до смерти. Я увидел совершенно восковое прозрачное лицо. Уже потух взор живых глаз, уже было слабым его обычно горячее, сухое, нервное пожатие. Но не прошло и пяти минут, как исчезло невольно сковывающее меня ощущение последней встречи. Мы говорили о том, что надо отметить сорокапятилетний юбилей одной далекой сибирской собирательницы474, что необходимо издать записанный ею замечательный сборник сказок475; что необходимо решительно поставить вопрос о расширении академической типографии и т. д. и т. д. <…>
Последние два дня он беспрерывно бредил. В бреду он кому-то доказывал, что нельзя печатать Фирдусси <так!> без комментариев, что Фирдусси нужно печатать тщательно476, жаловался, что типография что-то задерживает… Этот предсмертный бред – нечаянный штрих в облике С<ергея> Ф<едоровича>. Невольно вспоминается образ, который любил применять сам С<ергей> Ф<едорович>, – образ часового на посту, до последней минуты жизни не выпускающего из рук винтовки477.
Впоследствии М. К. хлопотал о том, чтобы издать статьи Ольденбурга по фольклору. В 1936 г. он составил такой сборник, намереваясь снабдить его своей вступительной статьей. Однако общая ситуация и конфликтные отношения с Е. Г. Ольденбург, в те годы неприязненно воспринимавшей М. К.478, послужили препятствием к изданию книги. Сборник не состоялся.
Вскоре после декабрьского совещания началась подготовка к Первому Всесоюзном съезду советских писателей, состоявшемуся в августе 1934 г. В работе съезда принимал участие М. Горький, открывший его продолжительным докладом и завершивший кратким выступлением. Доклад был «установочным»; его отдельные положения, позднее широко растиражированные, будут многократно цитироваться в 1930‑е гг. – не только литераторами, но и фольклористами. Уделявший фольклору особое внимание Горький неоднократно высказывался по вопросам фольклора и, видя в «устном творчестве трудового народа» здоровую основу литературы, поддерживал фольклористические изучения в СССР.
Ю. М. Соколов, читавший лекции в московском Вечернем литературном рабочем университете, созданном в конце 1933 г. (ныне – Литературный институт им. А. М. Горького), сообщал М. К. 17 февраля 1934 г., что «лекции там стенографируются, будут к концу года изданы. А. М. Горький ими интересуется, ему присылается стенограмма каждой лекции» (70–47; 11).