Жизнь и необычайные приключения преподавателя физики доктора Милентины К. в двухкомнатной берлоге - стр. 42

– А что стало с питоном?

– Не торопитесь, придёт время – расскажу. Это был тигровый питон – альбинос. Красавец! Рисунок ярко-ярко жёлтый. Эти удавчики длиной более трёх метров выведены в неволе и не приспособлены к жизни в дикой природе – нет у них “маскировочного халата”. Зато отличаются спокойным, добродушным характером. Наш Федя любил, когда его брали на руки, ложился на плечи, как воротник, но никогда не пытался придушить или покусать хозяев, хотя зубки у него были длиной чуть меньше полутора сантиметров. Кормили его раз в две недели, в основном, крысами, иногда курами или голубями. Много места он не занимал. Я сам построил для него террариум размером 2,4x1 ?2, закрепил там довольно толстые ветки, термостат для поддержания температуры в районе 27-ми градусов, поставил большую поилку. Так что уход сводился, в основном, к обрызгиванию террариума и самого Феди тёплой водой для увлажнения. Но как ни пытался я обнаружить в маленьком мозгу питона хотя бы крупицы интеллекта, ничего интересного подметить так и не удалось.

А тем временем мы с Татьяной продолжали обсуждать подслушанный мной разговор в больнице. После смерти той женщины, которая оказалась одинокой беженкой из Таджикистана, там скончались ещё двое молодых бомжей. Странным было то, что такие люди попали в больницу, за пребывание Татьяны в которой я заплатил немалые деньги. Посоветоваться я мог только со своим другом детства Колей. В то время работал старшим оперуполномоченным в Управлении внутренних дел города Воскресенска. Так что в один из выходных я поехал навестить своих родителей, а заодно и поговорить с Николаем. К великому удивлению, он отнёсся к моему подозрению крайне скептически. Разговаривал со мной чуть ли не официальным тоном. Сообщил, что в России принят федеральный закон о трансплантации органов и тканей человека, запрещавший любые формы торговли органами, и чёрный рынок этого бизнеса в нашей стране отсутствует – нет ни одного доказанного преступления по незаконной пересадке органов.

Я остался неудовлетворённым нашей беседой – в прессе проскальзывали сообщения, о том, что к трансплантации органов проявляет интерес криминал, что на Украине ежегодный оборот занимающейся торговлей почками мафии составляет более десяти миллиардов долларов. И действительно, в Западной Европе были пациенты, готовые заплатить за одну почку до 200 тысяч долларов. Но Николай настойчиво советовал мне не обращаться со своими подозрениями в правоохранительные органы, и я решил последовать его совету, тем более что и у меня рыльце было в пушку – фирму в то время я ещё не зарегистрировал, так что налоги не платил. Оставалось только обратиться к журналистам оппозиционной прессы. Меня внимательно выслушали, пообещали не сообщать в газете моё имя и вообще написать статью таким образом, чтобы никто не смог заподозрить, что источниками информации являемся мы с Татьяной.

Статья вышла через неделю. Я выкупил с десяток номеров газеты с тем, чтобы переслать их главному подозреваемому, начальнику УВД, мэру и ещё ряду лиц, которых подобная публикация не должна была оставить равнодушными. Я по-прежнему так переживал случившееся, что если бы в этой больнице что-нибудь сотворили с моей Татьяной, я бы камня на камне там не оставил. Бросало в дрожь при одной мысли о том, что могло бы произойти, не подслушай я тот разговор. Но теперь мне казалось, что я сделал всё, что было в моих силах, чтобы пресечь преступную деятельность, и я успокоился.