Живые и взрослые - стр. 28

– Надоела она тебе? – спрашивает Марина.

– Ну, в прошлой школе были и похуже, – отвечает Ника.

Сегодня было пять уроков. Рыба бубнила что-то про щелочные металлы, то и дело сбиваясь на стратегические свойства серебра и обличение девушек, которые носят сережки и прочие украшения. На литературе Павел Владимирович, задумчиво глядя в окно, рассказывал, как по-разному можно описать зиму и какой бывает зима у разных писателей. На уроке мертвого языка проходили времена глаголов. На географии Марину опять вызвали к доске и опять влепили тройку.

– Он же тебя каждый урок спрашивает, – сказала Ника, – почему ты не подготовишься?

– Ну, если я подготовлюсь, – ответила Марина, – он же будет считать, что победил. Я лучше во второй четверти тройку получу.

Последний урок – математика. Зиночка задала самостоятельную работу – Лева, как всегда, сдает свой листок первым, следом за ним – Ника, потом – Марина.

– Ты знаешь, – шепчет она соседке, – у Зиночки – роман с географом.

– Не может быть, – ужасается Ника, – он же мерзкий.

– Я тоже так считаю, – кивает Марина, – но я точно знаю. Настоящий роман.

Весь день Ника недоумевает: что случилось? Почему Марина, еще вчера смотревшая мимо, разговаривает, шутит, защищает от Оли и ее прихвостней? Может, раньше Марина к Нике присматривалась, а теперь разобралась, решила дружить? Неужели и у Ники впервые за полтора года будет настоящая подруга?

Было бы здорово, конечно.

После уроков девочки вместе выходят во двор. До начала декабря еще несколько дней, а весь двор уже засыпан снегом, только узкая тропка вьется между сугробами. Ника опять невольно вспоминает дом отдыха, мамино раскрасневшееся лицо, дом с колоннами, заснеженные деревья.

– Ты была когда-нибудь в гаражах? – спрашивает Марина.

– Нет, – отвечает Ника, – а что это?

– Клевое место. Пойдем, покажу. Подожди только минутку, я должна маме позвонить.

«Минутка» превращается в четверть часа – сначала не могут найти монетку, потом у Марининой мамы занято, потом автомат обрывает соединение на полуслове. Когда Марина заканчивает разговор, в раздевалке уже никого нет, кроме Ники.

Вместо того чтобы тропинкой идти к воротам, девочки обходят школу, и Марина показывает Нике лаз в бетонном заборчике, где прошлой весной обвалилась одна секция. По колено увязая в снегу, Ника идет за ней следом.

Снег набивается в ботинки, мокро, но еще не холодно. Маринина спина впереди то удаляется, то снова приближается. Нике интересно, она не знает, куда они идут, но ей кажется – вот оно, нормальное приключение, как и должно быть в школе у любой нормальной девочки. Две подруги после уроков идут куда-то через сугробы.

Хорошо.

Наконец они выходят на ровную дорожку. Марина, притоптывая, стряхивает снег с сапожек. Ника пробует сделать так же – нет, снег плотно облепил ботинки, не стряхнешь.

– Гаражи, – говорит Марина, – это что-то вроде лабиринта. Там можно даже заблудиться с непривычки – так что держись за мной и не теряйся.

Ника кивает. Надо же – лабиринт. Как интересно!

Они подходят к гаражам – скопищу низкорослых железных домиков, кое-как построенных за последние десять лет на пустыре местными автовладельцами. Это было дикое, стихийное строительство – и потому, в отличие от нормальных гаражей, здесь не было ни порядка, ни структуры. Занесенная снегом дорожка петляет между покосившихся ржавых стен. Марина идет быстро, то и дело сворачивая то налево, то направо, и Ника думает, что в самом деле вряд ли сможет одна найти дорогу назад.