Размер шрифта
-
+

Живые и взрослые (сборник) - стр. 82

Алурин вздыхает, и Ника думает: неужели даже такой великий герой, как Ард Алурин, стыдится того, что делал, пока был живым? Интересно, он знает, что в школах детям до сих пор рассказывают о его подвигах?

– Свобода воли позволила живым воздвигнуть Границу – и она же дает им возможность делать в ней бреши и проходы. Мертвые могут только активировать эти дыры, если они плохо заделаны, – вот почему вы все живете в безопасности, в спокойном и счастливом мире. И эта же свобода воли не позволяет превращать живых в упырей – сначала их надо убить. Орлок понял это довольно быстро – он сделал доклад на Президиуме Министерства, на него посыпались награды, его лаборатории ни в чем не было отказа, какое бы оборудование он ни попросил и какой бы эксперимент ни задумал. Тогда-то он и стал вызывать мертвых, подчинять их своей воле и после этого отправлять в промежуточные миры, где они пребывали в каком-то подобии анабиоза, ожидая, пока Орлок вызовет их снова. Вероятно, мой брат хотел собрать большую армию. Он не довел свой план до конца: один из вызванных им мертвых оказался полковником мертвой контрразведки и сумел завербовать Орлока, прежде чем мой брат превратил его в упыря и отправил в резерв. Спустя некоторое время Орлок активировал полученные от полковника контакты с командованием мертвых – причем в одной из самых милитаристких и жестоких областей Заграничья. Он расчитывал получить от них необходимые для работы Знания, но в какой-то момент понял, что сам стал пешкой в чужой игре. По плану генералитета здесь, в вашем мире, армия упырей Орлока должна была стать авангардом вторжения мертвых. Орлок понял, что война неизбежна, и решил заранее перейти на сторону тех, кого считал победителями. Он оформил себе командировку в Заграничье – с его влиянием и славой это было проще простого, – а потом стал невозвращенцем.

Алурин снова вздыхает. Наверное, он жалеет, что не остановил брата, думает Ника, не догадался, что с ним происходит.

– Для меня это стало потрясением. Мой старший брат, которым я всегда так восхищался, – и вдруг невозвращенец. Не просто невозвращенец – глава особого отдела «черных отрядов», командир огромной мертвой орды, ждущей только возможности напасть на живых… Возможно, поэтому я и пошел в армию: я хотел искупить вину своей семьи… А потом началась война.

Ника помнит, что было дальше. Ей становится жалко майора Алурина: он не смог остановить брата, спасти жену и дочь. Там, в Заграничье, он, наверное, совсем один.

Она подвигается поближе к Арду Алурину и спрашивает:

– Скажите, а там, в Заграничье, есть другие мертвые, которые как вы… которые на стороне живых?

Алурин проводит тяжелой рукой по взлохмаченным Никиным волосам.

– Да, конечно. Мертвые разные, как и живые – разные. Если честно, большинству из нас нет дела до живых. Своих забот хватает. Преступность, перенаселенность, безработица, инфляция, голод… ну, вам в школе должны были рассказывать. У мертвых – своя жизнь. Это я сохранил память, сохранил верность тому, во что верил, пока был жив, – но даже я все равно мертвый. Мертвые и живые дожны быть разделены – неслучайно мертвые не могут долго находиться в мире живых: с кого-то слезает слоями кожа, кто-то сходит с ума…

– А вы? – спрашивает Лёва.

– Я мгновенно сгораю на солнце, – отвечает Алурин, – ну, на живом солнце, конечно.

Страница 82