Живу тобой - стр. 31
Обернулась к мужчине. И тут же наткнулась на сумасшедшие смешинки в потемневшем взоре.
Издевался надо мной? Ну-ну!
— Приятных снов, Самуил Георгиевич! — улыбнулась я, демонстрируя волчий оскал.
А потом, стремительно приподнявшись на цыпочки, легко поцеловала сомкнутые губы. И тут же закрыла дверь. Еще и ключ провернула в замке.
Так тебе, Молотов!
За дверью я четко расслышала, как мужчина глухо ударил кулаком в стену.
А у меня остались конфеты. И тапочки.
Ночь пролетела мгновенно. А думала, что не усну после такого насыщенного на события дня. А нет, отключилась сразу же, как только устроилась в кровати.
Бамс, и уже утро.
Торопливо приняла душ, переоделась в свои вещи, которые собрал для меня злобный и молчаливый Всеволод и отправилась на поиски хозяина замка.
Ночь прошла. Волшебство закончилось. Пора возвращаться в реальность. Вчера я была готова переспать с Сэмом. А сегодня – фигушки ему, а не Тину Вершинскую!
Но высказать Молотову все свои мысли не получилось. Сэм уже уехал в город и оставил распоряжение никуда меня не выпускать.
Но на телефонный звонок ответил.
— Проснулась, спящая красавица? — хрипло поинтересовался Сэм.
А мне так и хотелось рычать и прибить одного конкретного человека, который, к сожалению, был сейчас далеко.
— И как мне работать, Сэм? — возмутилась я.
— Все твои бумаги в моем кабинете. Сева покажет, — заявил Молотов.
А я все же зарычала. Сбросила вызов и даже от злости подпрыгнула пару раз, представляя, что вот именно сейчас под моими новыми белоснежными тапочками находится какая-нибудь важная часть Молотовского организма.
***
18. 17
Как только оказалась в том самом рабочем кабинете Молотова, я тут же позвонила маме. Но для этого пришлось сначала отыскать зарядное устройство для телефона. Свое я оставила дома, разумеется. Не планировала я ночевать вне собственных стен.
Но вышло все так, как вышло. И теперь уже ничего не поделать.
После короткого, продуктивного разговора с мамой, я поняла, что гад Сэм Георгиевич уже опередил меня. Он успел позвонить моим родителям и сообщил, что я в настоящее время являюсь его гостьей. Что уход за мной — как в санатории. Что сам он не донимает меня разнообразными посягательствами на мое юное тело. Что между нами дружеские отношения, и никак иначе.
Судя по голосу мамы, никто Молотову не поверил. А вот меня его слова задели.
Значит, у нас дружба? Бред какой-то!
Но я решила поступать по-взрослому и утонула в работе. Не собиралась я заниматься самоанализом. Работы валом!
И я окопалась в щедро предложенном Сэмом кабинете. Дворецкий Константин Николаевич дважды возникал на пороге комнаты и без спроса приносил мне бутерброды и салат.
Старичок не был назойливым, не позволял себе кривых взглядов в мой адрес. Более того, вполне спокойно реагировал на мое присутствие. Даже по имени называл. И, что еще более смешно, по отчеству.
— Тина Никоновна, а на обед что предпочитаете?
— Тина Никоновна, а кофе вам подать сюда, или в малую гостиную?
— Тина Никоновна, в саду у нас есть оборудованная для работы беседка. Не изволите устроиться в ней? Погода позволяет.
И вот таких «Тина Никоновна» была целая куча. Нет, не раздражал старик. Его забота обо мне даже умиляла. Но все-таки я предпочла остаться в кабинете. Было в этом помещении что-то терпкое и приятное. И работалось очень легко.