Живой проект. Том 1 - стр. 44

Михаил стоял у окна, глядя вниз, на машины, владельцам которых было лень загонять транспорт на парковочное место на первых этажах основного здания, а вечером стоять в очереди на выезд. Подойдя к нему, Петр присел на подоконник.

– Я не готов сейчас дать отчет.

– Это я уже понял, – кивнул Михаил, затягиваясь.

– Иногда мне кажется, что единственный компетентный человек в этой конторе – моя секретарша, – кинул он с раздражением.

– Если ты не готов прямо сейчас отдать приказ о чьем-то увольнении, лучше не начинай, – качнул головой Михаил.

– Я понимаю, что идеальных людей нет… но как можно…

– Идеальные люди есть, – оборвал друга Михаил и дождался ответного взгляда, – и делаем их мы!

С минуту в кабинете стояла тишина. Петр не мог понять, что за искры пляшут в глазах друга – искреннее веселье или издевательская насмешка.

– И ты посчитаешь справедливым, если однажды живой проект займет место, которое ты считаешь своим? – нарушил молчание Петр.

– Если он будет лучше меня, я считаю это справедливым.

– И легко уступишь?

Михаил усмехнулся и затушил сигарету.

– Этого слова нет в моем словаре, Петь, и ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было.

***

Через два часа в Палермо было столько же времени, во сколько президент корпорации и его зам беседовали о насущном.

Федор Иванович, по привычке встававший с рассветом, а дневную жару приспособившийся просыпать в благостной сиесте, только проснулся и спустился в холл. Ему не пришлось много менять в обстановке дома. Несколько штрихов для удобства и уюта. Например, он положил мягкий пушистый коврик под дверь. Старику нравилось ходить босиком. Он мог стряхнуть песок и пепел со ступней о коврик с внешней стороны, но входя в свой дом, так приятно было оказаться не на холодной глади кафеля, а утонуть в мягкости пушистого коврика. Теперь на подобные мелочи у Федора Ивановича появилось и время и желание. Он чувствовал, что началась какая-то другая, новая, заслуженная годами упорного труда жизнь. Он оттаивал душой и сердцем от морозов Арктики. Он стал улыбчив и, кажется, чуточку помолодел.

Как раз когда ученый спустился с последней ступеньки, раздался звонок в дверь. Он открыл и вежливо поздоровался с немолодой женщиной, живущей в нескольких домах от него. Во время вечернего променада старик иногда мельком видел ее. Здороваться, а иногда перекидываться парой фраз с соседями казалось ему милым и правильным. Но в той тираде, что женщина выплеснула на него сейчас, ученый понял от силы пару слов, но прибегать к помощи вездесущей LSS LPI не стал.

– Синьора, не так быстро, – нахмурился Федор Иванович. Женщина на мгновение замерла, а потом затараторила с той же скоростью. Схватив его за руку, она повлекла старика из дома. Федор Иванович со смехом поддался, лишь поправив покосившийся коврик и закрыв дверь.

По ходу движения он разобрался в ее речи и уже на месте происшествия подтвердил свои догадки.

– Синьора, посмотрите на меня! – проговорил он со смехом. Ученый усиленно практиковал итальянский, изучать который начал на станции за полгода до отъезда. Но говорить ему было легче, чем понимать на слух. – Мне шестьдесят пять лет. Какие кошки, какие деревья?.. Нет, синьора, я не занимался скалолазанием никогда в жизни, с чего вы это взяли?… Нет, синьора, спасателем я тоже не был…