Живое Серебро - стр. 11
– Оценишь? – гость обдаёт меня мелодичным голосом, стоит мне только остановиться в паре шагов перед ним, и вытаскивает из-под полы своей накидки заметно старую, небольшую и пухленькую книгу в выцветшем синем переплёте, с вдавленными и отшелушившимися от серебряного напыления буквами названия, которое с этого расстояния невозможно рассмотреть.
Стейнмунн ворует для меня книги. Он – мой единственный поставщик этого товара, если не учитывать трёх волшебных книг со странными сказками, которые десять лет назад раздобыл для меня Берд. Видя такое подношение, я всегда непроизвольно улыбаюсь.
– Уже читал? – сразу же приняв книгу и раскрыв её пожелтевшие от времени страницы, я замечаю, что только что мы будто случайно соприкоснулись кончиками пальцев, и всё же не сдерживаю лёгкую улыбку, рождающуюся, кажется, в самом центре моей грудной клетки, а оттого слегка закусываю нижнюю губу – чтобы не разулыбаться сильнее.
– Конечно читал. Мне понравилось. Было бы интересно до Церемонии Отсеивания узнать, как ты воспримешь такого рода историю.
– “Такого рода историю”? – сразу же заинтригованно веду бровью я. – О чём эта книга?
– О двух влюблённых, которые не могут быть вместе из-за социальной несправедливости.
На секунду замираю, но только на секунду, после чего своевременно отвечаю наигранно-невозмутимым тоном:
– Похоже, мне уже нравится. Ты пришёл только с книгой?
– А тебе уже недостаточно одной только книги? Были времена, ты радовалась обрывкам газет…
– Были времена, ты радовался, когда уходил от меня не побитым.
– Теперь я не против, чтобы ты меня хотя бы раз пристукнула, да ты больше не бьёшь.
– Я не бью конкретно тебя. Прими это за честь, – с этими словами резко и с улыбкой ударяю книгой в его грудь, и сразу же отстраняю её, чтобы он не успел схватить и отобрать у меня орудие нападения.
Теперь мы оба улыбаемся.
– На самом деле ты права, я пришёл не только с книгой, но и с интересными новостями.
– Вот как? Удиви меня.
– С сегодняшнего дня торговые налоги подняли с сорока девяти до пятидесяти двух процентов. Налоговая реформа произошла внезапно, без предупреждения. Среди канто́нцев зреет серьёзное возмущение.
– Насколько серьёзное? – я мгновенно перенимаю серьёзное напряжение собеседника.
– Уже сегодня вечером будет бунт, во время которого кое-кому можно будет провернуть отличную вылазку, – красноречиво ведёт бровями Рокетт. – Будешь делать ставки?
– По поводу?.. Какие?
– Известно какие: поколотят ли бунтовщики козла Талбота Морана.
От неожиданной шутки я всё-таки брызгаю непроизвольным смехом, представляя картину, в которой главнокомандующий ликтор Кантона-J Талбот Моран совершает бессильные попытки отбиться от разъярённой толпы. Честное слово, эту картину было бы здорово увидеть – сколько бы мне ни пришлось за это заплатить. Но правда в том, что в нашем Кантоне ещё не случалось ни одного действительно стоящего, то есть по-настоящему серьёзного бунта, хотя каждый первый житель “J”, начиная с малого ребёнка и заканчивая беспризорной собакой, даже во снах мечтает поколотить рёбра главнокомандующего ликтора. Талбот Моран здесь так же ненавистен, как президент Дилениума Ха́ритон Эгертар – тирания в лицах этих нелюдей принимает непоправимые и воистину ужасные последствия. Из-за Эгертара в Дилениуме погибли миллионы, из-за Морана в Кантоне-J погибли тысячи. Пожалуй, я прирезала бы обоих, если бы мне только представилась такая возможность.