#живи - стр. 2

Подпись: Всем привет! Сегодня школьный психолог посоветовала мне и моему классу вести дневники, чтобы не замыкаться в себе. Странно, но идея мне понравилась. Если коротко: за день не произошло ничего особенного. А у вас?

С фотографией, конечно, намучилась Машка Вторая – норовистая кошка. Мама в шутку называет её «пантерой». Не за цвет шерсти – она рыжая в белых пятнах, – а за злющий характер. Машка чуть не расцарапала мне лицо и обругала всеми кошачьими ругательствами. Но! Я справилась и теперь обновляю страницу в ожидании первых лайков или комментариев.

Пустота.

Даже как-то грустно. Словно в громадном интернет-океане плавает мелкая рыбешка по имени Саша, которую вообще никто не замечает.

После долгих сомнений – как же стыдно показаться непопулярной клушей! – всё-таки прошу у Кэт совета. Не понимаю, как ей удалось собрать в своем профиле почти двести подписчиков? Причем ничем особенным Кэт не делится, только выкладывает скриншоты переписок с подругами или фото себя любимой на фоне магазинов-кафе-парков.

– Ты что, с другой планеты, Алекс? – хмыкает Кэт. – В инсте всем начхать на твои описания или фотки. Главное – лепи побольше хэштегов. Я с подписью вообще не заморачиваюсь, – поясняет с ленцой. – Пишу штук десять тегов, и всё.

– Ну а какой тег ставить мне? – спрашиваю, безостановочно тыкая на кнопку «обновить».

«Нравится: 1». Моя фотография интересна всего одному человеку. Мне.

– Да какой угодно, – отмахивается Кэт как от назойливой мухи. – Кот, инстаграм, дружба, селфи, жизнь прекрасна. В одно слово, – добавляет после короткой паузы.

– Всё в одно слово? – туплю я.

– Нет же! «Жизнь прекрасна» пиши в одно слово. Всё, мне некогда, Дима звонит, – произносит она скороговоркой и нажимает на сброс.

Я редактирую запись, добавляю теги, и – о, чудо! – появляются первые отклики. Кто-то даже становится моим подписчиком, но в основном – те, кто похудел на десять килограмм за неделю, а теперь советует похудеть мне.

Кэт, кстати, в друзья не добавилась, хотя мой ник выпытала. Якобы у нее слишком много подписок, и она всё равно не успевает их отслеживать. Обидно, но я терплю. Кроме Кэт, у меня нет приятелей. Была ещё Марина, но… больше нет. Так получилось.

На глазах выступают непрошеные слезы. Я бесцельно брожу из угла в угол, чтобы не разреветься, затем останавливаюсь возле окна, упираю ладони в подоконник и рассматриваю сонное вечернее шоссе. Куда-то спешат автомобили, загорается и гаснет неисправный светофор.

Мама заглядывает в комнату без стука.

– Как дела? – спрашивает осторожно.

В последнее время всех особенно волнует, как у меня дела. Глупый вопрос. Будто они могут быть как-то иначе, кроме «никак». С тех пор, как в моей жизни не стало Марины (вообще ни в чьей жизни не стало Марины), эта самая жизнь превратилась в существование. В первые дни я отказывалась верить, сопротивлялась, бежала от самой себя. Но прошло уже три недели – и я потихоньку свыклась с тем, что моя подруга ушла.

– Нормально, – отвечаю, задергивая занавески.

Комната погружается в тягучий полумрак.

– Пойдем кушать? – не требует, но мягко приглашает мама.

Она у меня нормальная, только слишком отстраненная. Её не трогают никакие трагедии. Ей меня не понять. Никому не понять, потому что ни у мамы, ни у Кэт, ни у тех людей, которые просматривают моё селфи, не произошло ничего