#живи - стр. 12
В надежде пообедать и завалиться спать, я спешу домой.
Ага, как бы ни так!
Мама затеяла генеральную уборку. Кошмар! Она носится по кухне, засучив рукава клетчатой рубашки. Из-под нелепой косынки выбивается прядка волос. У мамы вид совершенно ненормальный, как у Безумного Шляпника. Глаза горят азартом – так всегда, когда она берется за что-то всерьез.
– Привет! – Взмахнув шваброй, мама чуть не сбивает с тумбочки вазу. – Как успехи?
Я пожимаю плечами и, стянув кеды, заталкиваю их на обувную полку. Волочу за лямку отяжелевший рюкзак и запираюсь в комнате.
– Твою спальню не трогала, – доносится до меня мамин голос. – Приберись.
У мамы есть маленький, но весомый недостаток – она помешана на порядке. В нашей квартире так чисто, что можно есть с пола. Любое пятнышко – даже крошечное – будет обнаружено и стерто, пусть даже на его устранение потребуется весь день. Однажды я испачкала диван йодом, так мама не ложилась спать, пока не оттерла обивку дочиста.
Это невыносимо. Мне хочется быть нормальным подростком: жить в бардаке, спотыкаться о горы одежды и изредка забывать, куда я подевала носки.
– Может, завтра? – уныло вопрошаю я, заранее предугадав ответ.
– Нет, сегодня. Чистые полки – чистые мысли.
Спорить с мамой себе дороже, потому я вяло переставляю фоторамки, отряхиваю мягкие игрушки от кошачьей шерсти. Плюшевый заяц смотрит на меня с укором – я давно не сплю с ним в обнимку и достаю только затем, чтобы выбить из него пыль. Всякий раз мама просит избавиться от старых вещей, но я не могу заставить себя выбросить что-то из прошлого: мягкие игрушки, подаренные отцом, одежду, которую давным-давно купила мне бабушка, даже плакат с некогда любимым актером – потому что это всё напоминает мне о детстве.
Вот и заяц когда-то был моим лучшим другом, а теперь всего лишь пылесборник, как выражается мама.
Заглянув за шкаф, я обнаруживаю там паука размером с мой ноготь. Паук, словно учуяв опасность, забивается в самый угол. Крохотные лапки проворно перебираются по паутине. Я рассматриваю его, но не трогаю, не смахиваю метелкой. Пусть в спальне будет хоть частичка беспорядка.
Вот бабушка не любила уборку. Она считала, что ценен человек, а не вымытая посуда. Наверное, из-за этой несхожести мама и не сошлась характерами с бабушкой, а за спиной называла её пренебрежительно «свекровью». Слово показалось мне оскорбительным, и однажды я наябедничала бабушке на маму, а та лишь рассмеялась:
– Так я и есть свекровь. Я – мать твоего папы, тебе бабушка, а твоей маме – свекровь. Понятно?
– Вроде бы. – Почесала в затылке. – Значит, другая моя бабушка, ну, мамина мама, для папы тоже свекровь?
– Теща, – поправила бабушка, после чего нарисовала на тетрадном листочке кучу всяких семейных связей, непонятных и запутанных.
Если по правде, слово «свекровь» нравится мне больше, чем «теща». Дело в том, что бабушку по папиной линии я обожала, а к маминой всегда относилась с опаской. Вторая бабушка всех учит жизни. Маму называет бесхребетной, а меня – растяпой. Называет не со зла – она просто не умеет иначе. Даже когда хвастается мной перед соседками, говорит: «Неумеха-то моя вон чего учудила». После встреч с бабушкой мама всегда мрачнеет и замыкается в себе. Впрочем, бабушка живет за семьсот километров от нас, потому гостим у неё мы исключительно летом.