Живая земля - стр. 21

Тощая тут же забрала со стола кожаный фолиант – меню – и сообщила, что официант сейчас подойдет. А ты тогда кто, хотел спросить Денис, но не спросил, хотя уже понял, что вести себя будет максимально твердо и развязно. А при случае и в лоб кому-нибудь даст. Местечко показалось ему гнилым. Не просто гнездо разложенцев, а настоящий притон, и запахи притона, и аура притона, и музыка соответствующая, и шевелящиеся картинки на огромных экранах – сплошь изогнутые в танце тела, и шикарные вертолеты-кабриолеты, и какие-то пальмы, и прочие фетиши. Послед, остатки, корешки старого мира, недовырванные двадцать лет назад.

В соседях была компания, двое мужчин и две женщины, – сидели явно с вечера, все были в говно, дамы откровенно дремали, а джентльмены, забыв про дам, то ли переругивались, то ли объяснялись друг другу во взаимном уважении. Один был печальный, другой – веселый, причем если печальный напоминал Денису сразу всех пьяных печальных неудачников, то есть был в своей печали очень зауряден, то второй, веселый, лицом и взглядом смахивал на героя рекламного плаката акционерного общества «Тамбовский волк и партнеры»; тот же жесткий рот, залысины, прищур и челюсть. Вполне возможно, что веселый сосед Дениса и был главой акционерного общества, волком номер один.

– Больно, Артем… – гудел печальный, ударяя лбом в плечо тамбовского волка. – Тебе не понять, как больно… Я ж сам искоренял… Я ж в первых рядах… Столько надежд было, столько слов правильных… И вот… За что, спрашивается, боролись…

– Понимаю тебя, – бодро отвечал тамбовский, – только ты дурак. Ты уже тогда был дураком. А сейчас ты дурак не простой, а старый. Зачем ты им верил? Я им не верил, а ты – верил… Поэтому сейчас не ты меня угощаешь, а я тебя…

– Так больно, что некуда больнее, – продолжал первый. – Пятьдесят лет, а что за душой?

– Потому что душа слишком широкая, – басом произнесла одна из дам, вдруг очнувшись и обведя компанию соловыми глазами. – Когда душа широкая, за нею никогда ничего нет.

– Умолкни, – приказал печальный. – Жри вон, это, как его… Фуа-муа… Хуе-мое…

– Фуа-гра, – сказала вторая дама, очнувшись вслед за первой. – И мне закажите. И ликеру.

– Молодой человек, – с ледяной вежливостью произнесла официантка, загородив Денису обзор. – Вы погреться зашли или будете заказывать?

– А я по жизни согретый, – ответил Денис. – Если надо, и тебя могу согреть.

– Спасибо, – ровным контральто сказала официантка. – Буду иметь в виду. Какой коньяк желаете?

– Не важно, – спокойно сформулировал Денис. – Сама чего-нибудь придумай. Только в пределах разумного.

– «Мартель»?

Денис очень кстати вспомнил Студеникина и ответил:

– Женских напитков не употребляю.

– «Хеннеси»?

– Допустим.

– Лимон?

– Обойдусь. Сто «Хеннеси» и кофе, черный. С сахаром.

– Сахар на столе.

Тем временем тамбовский волк брутально высморкался в платок с монограммой и сказал печальному:

– Ты, Петруха, слишком себя жалеешь. Надеялся, искоренял… На себя надо было надеяться. Понимаешь? На себя. И на друзей. И на родню свою. На ближний круг, понял? И больше ни на кого. Ты думал, они тебе подарки будут делать? Я тоже был как ты. Тоже надеялся. Тоже первые годы – как на крыльях… Не верил, что так бывает. Новое государство, новая экономика, новая жизнь… Отдаем Россию в руки бизнеса… Сами уезжаем в Сибирь… Крупнейшая в истории безналоговая зона… Делай вещи, а не деньги… Производи свое и будь хозяином…