Житие святых - стр. 6
Прохор опустил глаза и немного помолчав сказал: Горе конечно… Я можливо и я на шо сгожусь… Мене работа нужна! Путь дальний держу! И хлеб на свое пропитание я всякой работой добываю.
Похвально- сказал черноусый старый казак, а Прохор поклонившись поведал о том, куда лежит его дорога.
Пийдем! – ответил ему казак и пояснив, шо с пожарищем казачки молодые сами управятся, повел его в стойло.
Вот почистишь, коников до речки сводишь, да соломы им свижой из сарая настелишь, овса насыпешь и двор подметешь… Да птицу покормишь и сейчас и к вечеру… – будэ тебе и еда и ночлег…
Прохор кивнул головой и молча принялся за работу. К закату солнца, когда работа была сделана и получено вознаграждение в виде сдобных лепешек, крынки молока и большого куска жареной на костре говядины Прохор выпив молока с хлебом, аккуратно сложив еду в суму и прилег отдохнуть в сарае на сене, вместе с гусями и петухами, что ворковали, что деля между собой, так громко, что казалось уснуть тут невозможно. Да, только не тому, кто устал от работы! В полудреме он шептал молитву… А потом уснул, не заметив, что хозяин закрыл двери…
Проснувшись, наверное больше по привычке, что вырабаталась во время дороги, а не оттого, что выспался, он услышал сначала громкий собачий лай, потом еле слышное повизгивание и шепот возле самой двери сарая:: А я те грю тут вона! Где ж ей были то и куды еще бежать, как не к казакам, что сами себе волю прописали. Вон их старый дурень атаман не ляхам не присягнул, не царёву войску и живет не хуже графа..
Думаешь не догадались, кто им баню поджег? – вступил в разговор другой голос
Неее! – ответил первый- Они же на ногах не стояли! Эх, жалко часу не хватило, чтоб огонь на конюшни перекинулся… Я бы своего Буяна из сотни лошадей сразу узнал…
Тихо, Степан! Подпалим этой сарай. Атаман, как с дому выскочит. Мешок ему на голову и души! Души, гадюку, пока не признается, в воровстве коней из гарнизона…
Може асе ж не вони, а и в правду цыгане! – засомневался третий голос и тут в сарае, где затаился Прохор пахнуло дымом и полыхнули бревна.
Бесы! – заорал Прохор и ухватил вилы, что стояли возле запертых дверей сарая, поняв, что заперт снаружи Вонзив их в тонкие доски
двери и выломав одну доску, теми же вилами и руками он стал ломать другую доску.
Трое служивых колошматили во дворе старого атамана, накинув мешок из под муки на голову. В доме истошно кричала видимо атаманова жена.
Наконец выбравшись наружу Прохор заголосил почти детским голосом: Ироды! Коней ворованных ищите, а другую живность губите! Поначалу спросить у казачков за коней своих не изволили, а беспредел чините. Вы же слуги царевы и народ с вас спросит ежои не правы, а ежли правы, то начало начал слово. Не по божьи- суд над невинным чинить!
А ведь малец правду глаголит! – сказал один из военных и принялся помогать Прохору тушить пожар. К ним вскоре присоединился еще один. Последний, самый высокий и здоровый из военных снял мешок с атамана и с укором посмотрев ему в глаза молвил: Собирай сход атаман! До утра ждать не надо. Мы повинимся за пожар, что вчора учинили, а казачки твои пусть лошадок наших себе берут, а вот Марью- беглянку со двора помещика Нечаева, пусть, как преступницу и воровку нам оттадут. Мы же не звери беззаконие чинить! Договариваться будем!!!