Жить не обязательно - стр. 10
Вот злодей!
У парня в глазах потемнело.
Он вновь с криком атаковал грабителя огнём.
Когда «босой» побежал, бросил в него самодельное копьё.
И попал!
Потапыч извернулся, зубами вырвал копьё из ляжки, бросился удирать вдоль берега и вскоре скрылся из глаз.
«Во как я его! Бежит, аж шуба заворачивается!»
Подобрав копьё, вытирать его не стал.
«Отныне я – уж-ж-жасно хр-р-рабрый и чр-р-резвычайно могучий охотник по прозвищу Меткое Копьё, и пусть кровь врага напоминает о победе!»
Выбрав валун повыше, Меткое Копьё влез на него и осмотрелся.
Но никаких «босых» в пределах видимости не было.
Нервная лихорадка требовала выхода.
Сбрасывая возбуждение, бодро нарезал у костра штук пять кругов почёта и, потрясая окровавленным копьём, исполнил дикий танец Храброго Охотника.
Пора было одеваться.
Но идти на берег как-то не хотелось. А вдруг ещё один «босой» за камнем прячется?
Потоптался, потоптался у огня и решил, что среди храбрых охотников наверняка попадаются и осторожные, которые днём с огнём ходят.
И сделал себе факел из бересты.
Облачившись, немного прогулялся по пляжу, пособирал морской капусты.
И нашёл оба весла! Они, целёхонькие, лежали недалеко от того места, где потерпевший кораблекрушение выбрался на берег. Жаль, топоры плохо плавают. А как бы сейчас пригодился!
Этим же вечером, заготавливая дрова для костра, Гарт неожиданно открыл убежище своего знакомого, папы-варакушки.
Под широкой доской среди древесной мелочи и трухи обнаружилось сплетённое из травинок уютное гнёздышко.
Четверо оперившихся птенчиков было в птичьем домике. Двое ещё открывали жёлтые ротики и призывно пищали, а двое поникли головками, наверное, уже погибли…
Взрослые птицы отлетели в сторону. Невзрачная самочка нахохлилась и превратилась в рыжевато-серый шарик, самец же пропел печально: твить-тюрлю-тюрлю! – и уставился на человека чёрными дробинками глаз.
«Накорми малых сих», – опять услышал голос.
– Ай, соседушки мои! Голодаете, махонькие? У меня рыбы-во! Я – щас!
Вспомнилась учительница биологии: «взрослые птицы могут некоторое время обходиться без еды, но птенцам даже малейшая голодовка противопоказана: она приводит к необратимым изменениям в организме и к смерти малыша».
У костра Гарт распластал ножом несколько рыбок и вырезал из их спинок с десяток длинных «червей».
Быстро вернулся ко гнезду и положил по два «червяка» в открывшиеся ему навстречу жёлтые зевы. Два птенчика проглотили еду, двое были уже мертвы, и Гарт осторожно удалил трупики из гнезда.
Несколько «толстых жирных червяков» оставил на досочке у самого гнезда, вернулся к огню и стал наблюдать за поведением взрослых птиц.
Они сначала с недоверием попрыгали рядом с угощением. Затем папа-варакушка решился и проглотил одного «червяка». Удовлетворённо пискнул, и сразу же к нему подлетела самочка и тоже съела полоску рыбы.
Будем жить, земляки!
9. Сережет
Весь оставшийся день Гарт потратил на перетаскивание рыбы, изготовление иголки из куска алюминиевой проволоки, зашивание штанов и стирку. Штаны изнутри покрылись рыбной слизью, а куртку медведь пожамкал и оторвал карман.
Куртка у Гарта была что надо! У знакомого прапорщика он выменял офицерскую шинель на два «хвоста» – две невыделанные песцовые шкурки. Одна милая вдовушка, умница и рукодельница, эту шинель обрезала, подшила, пристрочила к ней накладные карманы и просторный капюшон.