Жить настоящим. Истории ветеринара о том, как животные спасли его жизнь (от звезды сериала «The SUPERVET») - стр. 2

После долгой паузы мальчик посмотрел на меня и спросил:

– Мистер, а что будет дальше?

Я помолчал, положил руку ему на плечо и сказал:

– Мне кажется, нам нужно помочь ему на этом пути… Верно?

Мальчик кивнул, но повторил свой вопрос:

– Но что будет дальше, мистер?

Я помедлил, не зная, что ответить, но потом наклонился вперед и прошептал:

– Ты хочешь знать, что будет после того как он уйдет?

Мальчик кивнул.

Этот вопрос. Что будет дальше? Я сидел под каштаном на склоне холма в Западном Корке, и маленький мальчик спрашивал меня о смысле всей нашей жизни.

В ветеринарной школе к таким вопросам не готовили. Что все это значит? Зачем все это? Для чего? Может быть, мальчик просто хотел знать, что делать с телом бедного кролика после эвтаназии, но в моей голове возникли все эти «большие вопросы». Ответов на них у меня не было, но я вдруг ощутил свою огромную ответственность: сказанное мной может навсегда изменить отношение этого мальчика к жизни и смерти.

Я по-прежнему не знал, что ответить. Я смотрел на прекрасную долину, реки, озера, деревья, горы. Солнце играло на поднимающемся тумане, постепенно скрывающем безмятежную, идиллическую картину. Я смотрел на далекую гору на горизонте, и тут мне в голову пришла мысль – ее принес дождь, вкус которого я чувствую и сегодня.

– Видишь вершину горы, вон там?

Мальчик посмотрел на долину, на гору, на самую ее вершину, повернулся ко мне и кивнул.

– Ну вот, – продолжал я. – Хотя ты не можешь видеть другой склон горы, ты точно знаешь, что там есть что-то большое и прекрасное… Верно?

Мальчик долго молчал. Мы оба смотрели на горизонт, словно видели его впервые. Мне очень понравилась собственная метафора. Я надеялся, что сумел научить мальчика думать не только о своем земном существовании, но и о чем-то более высоком и вечном – там, за мостом радуги. Я напрочь забыл, что большинство десятилетних мальчишек не воспринимают метафор. В таком возрасте мне было трудно воспринимать даже буквальные описания. Мальчик очень, очень долго смотрел на гору, а потом перевел глаза на меня и сказал:

– Конечно есть, мистер! Ведь там Данменвей!

И с тех пор Данменвей в графстве Корк навечно останется для меня небесным раем.

Я усыпил бесчисленное множество животных. Хотя слова сочувствия и симпатии в таких ситуациях зависят от обстоятельств, но после происходит одно и то же перед моими глазами разворачиваются человеческие жизни. В момент ухода любимого животного имидж, который мы поддерживаем перед друзьями, родными и обществом, рушится. И остается сущность человека, которую он делил с этим животным и, возможно, не делил ни с одним человеком. Все, что казалось нам таким важным, теряет смысл, а в нас пробуждается нечто такое, чего мы даже не осознавали.

Для некоторых животное – это всего лишь кролик, собака или кошка. Но для меня и для людей в моем кабинете – животное и наша забота о нем – это именно то, что делает нас по-настоящему человечными. В такой момент перед нами проносится вся наша жизнь: развод, радости и трагедии детей, уход любимого человека, работа, о которой мы мечтали и никогда не нашли, неприятный начальник, партнер, которого мы воспринимаем как должное, наша собственная смерть и то, ради чего нужно жить… Все это проносится перед глазами, когда держишь в руках лапу друга, чья жизнь постепенно угасает. Это абсолютная любовь: среди людей такая любовь большая редкость. Эта любовь делает нас лучше и не дает совершать дурные поступки. Эта любовь спасает нас от самих себя. Такой любви и чувству единения с животными я посвятил свою жизнь, поскольку она не раз спасала мою жизнь.